ЯДРО

1. Имя, фамилия
Каллисфен Анферонтс

2. Возраст
Последний зафиксированный: 25.
Текущий мог бы быть: 53

3. Раса
Был человеком

4. Профессия
Был химерологом

5. Родной Город
Родился в Кипсбурге

6. Внешность

В последние годы своей цельной жизни старался сохранять эксцентричную красоту лица, хоть внешние факторы и внесли неприятные правки. Ровное овальное лицо с округлым носом всегда было очень приветливо и эмоционально. Богатая мимика всегда делала лицо Каллисфена живым. Светлые голубые глаза всегда широко раскрыты и искрились мечтами и целями. Щёки, как правило, были покрыты мягкой щетиной, местами отдающей рыжим. Наклон бровей кардинально менял выражение лица с весёлого на грустно-саркастическое. Каштановые волосы в чёлке аккуратно уложены вокруг лица, в то время как всё остальное - отчаянно топорщилось и путалось. Высокий и звонкий голос порой звучал неуверенно.
Из-за длительной работы с бумагами, он вынужден был носить очки, а бессонные ночи утяжелили брови. Взгляд бывал печальным всё чаще, оставляя мечты вне поля зрения. Шуточные гримасы, что иногда обрамляли лицо Каллисфена, всё чаще становились ужасающими.

7. Биография
Хельга и Уальдер Анферонтс, весьма уважаемая пара в некоторых кругах Кипсбурга, долгое время не могли завести ребёнка. Супруги-библиотекари не один месяц сидели на работе, изучая новые и старые, древние фолианты о целительстве.
Искали ответ не только они. Родственники Хельги, семья Леистен, ещё не потерявшая сплочённость, тоже занималась проблемой. Они не могли допустить, чтобы женщина из рода целителей не смогла родить.
Будучи в том возрасте, когда заводить детей - не самая удачная идея, Хельга, наконец, забеременела. Выкидыша, к счастью не случилось, хотя многие и были настроены скептически.

Родился сын, здоровый и улыбчивый мальчик с ясными голубыми глазами. Каллисфен Анферонтс.
Будучи невысоким, на фоне сверстников, Каллисфен здорово отрывался от них в изучении наук. Когда ему исполнилось семь, родителям пришлось нанять частных учителей, так как учиться вместе с товарищами, юному Анферонтсу было скучно. Благо, книг было предостаточно. Но поговорить особо не с кем. Отец и мать часто задерживались на работе, а товарищей со школы Каллисфен просто презирал.
Примерно в возрасте восьми лет у мальчика обнаружился магический дар - дар жизни. Но проявлялся он не только в заживлении разбитых коленок.
Однажды, возвращаясь домой, мальчик замечает, как бездомный кот удерживает ворону под лапами. Возмущённый Каллисфен, отогнав кота, поднимает потрёпанную чёрную птицу и уносит домой. Ворона в пути приходит в сознание и даже пытается вырваться из детских рук.
Вернувшись и застав в гостях дядю Кристофера Леистена, Каллисфен показывает ему птицу, взирающую на всё вокруг блестящими глазами-бусинами. Взъерошив и без того беспорядочно топорщащиеся волосы мальчика, Крис обещает позаботиться о вороне.
По возвращении Уальдера через два часа, Каллисфен уже спит, а птица безвольно лежит на столе.
Диагноз, выставленный Крисом: удушение более двух с половиной часов назад и разрыв сердца.

Призванием взрослеющего Каллисфена становится анатомия. Появляются мысли о несовершенстве человеческого тела.
Появляется первый настоящий секрет. Секрет по имени Арно. Он всегда готов выслушать Каллисфена, его теории и недовольства. Арно всегда поддержит и никогда не покинет его. По крайней мере, так говорил Арно. Когда они оставались одни и никто не слышал их голос.

В период учёбы Каллисфена, Арно держал свои обещания, но когда на факультете целителей началась практика, Арно куда-то пропал. Иногда наследник Анферонтсов ждал его по ночам, чтобы выговориться о недальновидности учителей и утверждении "Задача целителя - вернуть исходное состояние".
Рассердившись на Арно, Каллисфен стал просто размышлять вслух и сам отвечать, даже оспаривать свои точки зрения, чего тот не делал. Это продолжалось с пятнадцати до семнадцати лет. Пока, наконец, рассуждения начинающего лекаря не прервал незнакомый осторожный голос: Да, несовершенства есть. Может, попробовать их исправить?
- Кто ты? - чуть ли не выкрикивает Каллисфен от неожиданной радости - он снова не одинок. Тусклый свет от свечи в его спальне дрожит. Тяжёлая дверь плотно закрыта.
- Я... - неоднозначно протягивает он. - Я Ренли.
- А где Арно? - из любопытства интересуется Каллисфен.
- Не знаю о ком ты. - строго звучит в ответ. Голос как у взрослого, но ещё не огрубевший. - Тут только я и ты.
- Где "здесь"? - лицо начинающего врача преображается от волнения. - Нам нужен анализ.
- Дай мне время. - серьёзно отвечает Ренли, затихая.
В ожидании, Каллисфен усаживается на кровать, скрестив ноги и расчёсывая пальцами топорщащиеся волосы.
В воображении юноши сама собой обрисовывается Комната. Пустая. Стены, пол и потолок обиты гладкими металлическими листами. В центре комнаты сияет Столп чистого белого света, в котором Каллисфен вдруг осознаёт себя. Перед ним, у стены стоит юноша. Примерно его возраста. Пряди чёрных волос едва доходят до ярких синих глаз. В них плещется любознательность. Прямые черты лица подчёркивает ровная кожа. Ренли подпирает стену спиной, скрестив руки на груди.
- Привет. - коротко здоровается Каллисфен, не выходя из света. - Давно ты здесь сидишь?
- Не больше месяца. - оживлённо отвечает Ренли, становясь прямо. - Я по большей части дремал. Но твои рассуждения вынудили меня ответить. - речь юноши немного сбивчива, будто он говорит в первый раз. - У меня есть пара идей.
Каллисфен сидит на кровати, глядя в пустоту, его губы мелко дрожат.
- Что, если попробовать не прирастить лягушке лапу, а отрастить новую, немного другую?
Юноши в металлической комнате обмениваются мечтательными заговорческими взглядами.

Профессор Райвлон, преподаватель оперативного восстановления жизнедеятельности, цепляет на доску большое изображение крыла птицы. Задача: прирастить ворону потерянную конечность. Высокий, худой и бледный профессор уже второй год сидит в неизменном длинном классе. Белоснежный халат хорошо узнаваем, относительно молодое, но уже морщинистое, почти дряхлое лицо закрывают большие очки. Седеющая щетина гармонирует с сухими волосами. Очень сомнительный вид для специалиста-лекаря. Он никогда не рассказывал причину преждевременной физической слабости.
Райвлону доводилось беседовать с Кристофером Лейстейном. Будучи коллегами, но не друзьями, они знают друг друга ещё со студенческих времён. Последняя встреча более года назад была почти полностью посвящена задушенной птице, скончавшейся через несколько часов после перекрытия кислорода. Теперь внимание профессора куда чаще обращается к юноше за дальней крайней партой.
Белый чистый плиточный пол, белый гладкий потолок, идеально чистый воздух, магическое белое освещение, белые стены с чёрно-белыми книжными шкафами с чёрными книгами одинакового размера, чёрно-белые схемы на стенах вместо окон, узкие железные столы, стоящие в ряд, белая доска с чёрным текстом, белоснежные халаты студентов. Светло. Чисто. Стерильно. Кривых линий почти нет - только углы и прямые.
На столах лежат чёрные вороны. Они погружены в магический сон. Крылья раскинуты в стороны. С правой стороны от каждого лежит большой нож, предназначенный для рассечения костей и мышц. Студенты стоят парами возле столов, их взгляды обращены к доске и говорящему преподавателю.
Теория закончена, схемы строения крыльев есть, необходимые методы воздействия объяснены и проверены на практике на предыдущей лекции. Ни скальпелей, ни игл с нитями нет - только магия.
- Приступайте. - даёт команду Райвлон.
Десять ножей почти синхронно обрушиваются на крылья десяти птиц. Десять студентов начинают процедуру. Их пары следят за состоянием птицы и готовы подстраховать в случае неудачи.
Каллисфен следит за Айеной. Эльфийка и отличница, как и её партнёр. Изящные синие руки скрывают тонкие перчатки, лицо закрывает бумажная маска-фильтр, а зелёные волосы удерживает сетчатая шапочка. Необходимый костюм для всех студентов во время операций.
Неуместно красная кровь ворона растекается по столу и пачкает перчатку Айены. Она действует по указанной схеме.
Белая тонкая лента исцеляющей магии соскальзывает с её пальцев и, обернувшись вокруг обрубка останавливает кровотечение. Блестящие магические нити под руководством эльфийки цепляются за крыло и притягивают его к ране. Можно и вручную, но, если есть возможность - лучше использовать этот метод. Нити обеспечат точный контакт тканей обоих кусков.
Белёсая сфера окружает разрез.
Капельки пота бегут по лицу эльфийки. Для достижения идеального излечения, приходится своим собственным контролем сращивать кости, артерии, вены, мышцы, кожу. Самое сложное - нервная система. Работа кропотливая и требует великих усилий. Конечно, можно оставить всё на самотёк, но риск неправильного сращивания велик.
Вымотанная Айена поднимает руку - она закончила. Третья из начинавших.
Профессор Райвлон, приняв работу у предыдущего студента, приближается к последнему столу. Длительная проверка завершается. Оценка: идеально. Высокомерие и гордость селятся в глазах синекожей эльфийки. Она уступает место, обернувшись вокруг своей оси. Полы белого халата задорно взлетают до уровня её колен.

Каллисфен приступает к выполнению задания.
Нож отсекает правое воронье крыло. Нож отсекает левое воронье крыло.
- Что ты делаешь? - паникует Айена, делая шаг вперёд.
- Улучшение. - величественно произносит Каллисфен, широко раскрывая синие глаза. Увы, звучит не очень величественно.
- Это не наше задание. - протестует эльфийка. Но видя мечтательный взгляд ненавистного конкурента, добавляет: - А-а, делай, что хочешь.
Белые ленты охватывают обрубки, не позволяя вытекать красной крови куда не положено.
Профессор ходит между параллельными столами, не обращая внимания на эксперимент. Значит, он не помешает.
- Нужно поддерживать ткани живыми. - размышляет Каллисфен. Укол ножом вынуждает правое крыло дёрнуться. - Я с этим справлюсь.
- Уступи-ка мне место. - просит Ренли. - Надо кое-что попробовать...
Каллисфен встаёт на самый край Столпа света, освобождая место для партнёра.
Ренли в первый раз получает возможность влиять на движения тела. Ренли захватывает панический страх. Но присутствие истинного хозяина не даёт ему полную жуткую свободу. Это приятно. Он всё видит.
- Что мы будем делать?
На стене металлической комнаты появляется широкая белая доска. Анатомическая схема заполняет её как разводы чернил в прозрачной воде.
- Что-то вроде этого. - отвечает Каллисфен. - Не волнуйся, это достоверная схема. Я уже думал над этим.
Нельзя заставить ткани расти из ничего. Тогда организм пациента будет истощён. Но можно использовать ещё живые крылья в качестве сырья.
Каллисфен наблюдает, как на его пальцах формируются тонкие синеватые ленты, формирующиеся в крохотные длинные трубки. Они погружаются в крылья ворона и соединяются с торсом ворона. Ренли работает очень осторожно, регулируя не только движение сырья по трубкам, но даже поворот и наклон этих магических каналов.
Из разрезов медленно отрастают тонкие кости, ведомые синими каналами. Вокруг них образуется сеть сосудов и мышц, медленно заполняющие воображаемые контуры будущей системы. Сам Каллисфен лишь в теории понимает, как Ренли это реализовывает.
Формировать два крыла сразу оказывается невероятно сложно. Каллисфен чувствует, как Ренли чуть не падает от утомления.
Наконец, работа завершена.
- Позови профессора. - просит Каллисфен, возвращаясь на своё место в свете. Тело тут же всем весом обрушивается на него.

Райвлон отказывается принять работу на лекции и велит дождаться её окончания.
Наконец, он подходит к Каллисфену. Пустая аудитория блестит чистотой. Снова только Белый и чёрный цвета.
- Почему ты решил, что это сработает? - спрашивает он, удерживая голову под неестественным углом. Большие очки блестят в рассеянном белом свете.
- Я решил, что так будет лучше. Практичнее. - отвечает Каллисфен, находя и своё отражение в очках профессора. Только карие глаза преподавателя вылавливают его взгляд
На столе лежит спящая птица. Её тонкие чёрные крылья в форме пернатых человеческих рук мерно покачиваются в такт дыхания животного. Кожные перепонки между пальцами тоже покрыты перьями.
- Знаешь, - задумчиво произносит Райвлон, усаживаясь на стол рядом с птицей. - природа думает иначе. У животных есть всё, что им нужно. - взгляд профессора пронзает самолюбие Каллисфена. - Химеры... - он указывает на спящего ворона. - Химеры не должны существовать. Это - извращение над природой и естественным положением вещей.
- Ясно. - сухо отвечает Каллисфен, стягивая с топорщащихся волос шапочку.
- Но могу сказать, в плане строения, такая конструкция имеет место существовать. И всё бы ничего, но она не сработает. Бедное животное не сможет летать.
Ошибки быть не может. Взгляд начинающего химеролога пробегается по схемам на стенах. Чёрно-белые рисунки идеальны в своей точности. Модель новых крыльев была сверена с ними.
Молчание побуждает Райвлона ответить на невысказанный вопрос:
- Химера просто не знает, как пользоваться новыми крыльями. - профессор улыбается. "НАИВНЫЙ" читается в его глазах. - Основная проблема химерологов. Научить химеру использовать новые возможности. Давай посмотрим, что произойдёт.
Райвлон развеивает чары сна.
Чёрная птица с криком вскакивает, с трудом перевернувшись на живот. Крылья-руки безустанно дрожат, пальцы беспорядочно сгибаются, причиняя животному боль. Крича, ворон падает, отчаянно стуча крыльями по столу. Кости ломаются, неуместная кровь пачкает стол и пропитывает крылья-руки.
- О чём я и говорю. - с горечью произносит профессор. - Он не умеет ими пользоваться. Он не должен ими пользоваться. Это жестоко, Каллисфен.
- Я попробую снова. - жёстко произносит начинающий химеролог, сдерживая слёзы неудачи.
Профессор не сказал ему, что химера умерла, как только создатель покинул здание. До тех пор она как-то существовала.

Провал повторился. Дважды.
В первый раз было решено использовать песчаную ящерицу и заменить ей передние лапы. Даже сохранив аналогичное строение скелета, Каллисфену и Ренли не удалось согласовать работу новых лап со старыми. Лапки дёргаются, выворачиваются и ломаются.
Второй раз использовалась та же ящерица. Ожившая, как только появился Каллисфен.
Попытка отрастить только что сброшенный хвост провалилась.
После каждого эксперимента, отчёты попадают к Кристоферу Леистену.

- Проблема ясна. - раздумывает Каллисфен, лёжа на кровати. Наблюдая за действиями Ренли, ему удалось провести часть его работы, но очень грубо.
- Я не знаю, как нам заставить существ воспринимать новые части тел. - отвечает Ренли, сидя перед Столпом света, в котором валяется хозяин тела.
Комната за последние три месяца обросла интерьером. Стены обиты деревом, под потолком висит приятная глазу люстра на шесть свеч. Пол покрывает тонкий, но мягкий ковёр. Слева у стены стоит большой стол, заваленный схемами. Рядом с ним - книжная полка, содержащая систематизированные знания Каллисфена и Ренли. Справа в стене установлена деревянная дверь, ведущая в комнату Ренли. Иногда, после тяжёлой работы и длительных мозговых штурмов он уходит туда. Пока он не выйдет, приходится его звать, если надо чем-то поделиться.
В той же стене есть ещё одна дверь, появившаяся синхронно с дверью Ренли. Но она была закрыта и внутрь было никак не попасть. Было решено повесить на неё замок, и оставить окошко открытым. Ведь за дверью что-то есть. И оно не должно появляться неожиданно.

Каллисфен стал всё чаще появляться в библиотеке отца. Весь отдел о химерологии был в его распоряжении. Но всё, что он нашёл - использование ментальной магии и гипнотических чар. В редких случаях. В большинстве же, химерам даётся время на освоение нового тела.
Но и тут Каллисфен нашёл ряд моментов, что его не устраивают: химерам нужна заведомо живая основа с достаточно сильным организмом. Птицы по определению не подходят для этих целей - у них происходит разрыв сердца и отказ нервной системы. Но тогда почему ворон, что был первым подопытным, выжил после завершения?
Не найдя того, что искал, Каллисфен решает посетить отдел психомагии и гипноза.

При третьем посещении этого отдела, доселе закрытую дверь на Перекрёстке Сознаний дёргает наружу. Замок всё ещё держится.
Ренли тут же подбегает к ней и заглядывает в темноту через окошко.
- Извини за приём. Это только предосторожность. - произносит он, кивком встречая Каллисфена.
- То, что было на предыдущей странице! - доносится изнутри бесстрастный холодный голос. - Чтобы ваши задумки работали, сначала менять на месте, а только потом формировать аналог с использованием нервной модели источника. - в окошке появляется овальное лицо с очень мягкими чертами. Но безжизненный взгляд водянистых глаз и будто мокрые волосы делают молодого человека совсем непривлекательным.
- Другими словами, нам нужен "донор", чьи части тела мы сможем преобразовать, а потом пересадить химере, внедрив шаблон управления. - энтузиазм захватывает Каллисфена, на белой доске формируется блок-схема и схематичное обозначение действий.
- Мы можем тебе доверять? - спрашивает Ренли, вглядываясь в водянистые глаза.
- В любом случае, вам придётся меня выпустить хотя бы на время, проверить теорию. - ответ незнакомца совершенно не обнадёживает, но согласиться приходится. - Меня зовут Джонатан. Будем знакомы.

Помимо проверки теории, Джонатан требует многих часов, для посещения отдела ментальной магии.
Следующий эксперимент проводится одновременно с двумя одинаковыми ящерицами. Джонатан сам их усыпляет, Каллисфен обеспечивает целостность подопытных во время операции, а Ренли проделывает основную часть работы.

В белом кабинете всё остаётся без изменений. Прямые углы и идеальные линии. Ящерица лежит на животе, раскинув лапы в стороны. Белые ленты оплетают всю спину животного. Белая игла вспарывает кожу и мышцы, открывая кости лопаток. Синие трубки полупрозрачной сетью обхватывают тело ящерицы и начинается формирование костей. Ещё одна лопатка и добавочная ключица. Плечевой сустав и плечевая кость. Белые нити обхватывают их и удерживают на месте. Локтевой сустав, локтевая и лучевая кость. лучезапястное сочленение, кисть с длинными толстыми пальцами. Белые нити их держат.
Кости утолщаются. Их обхватывают мышцы, сосуды. Кожа обтягивает конструкцию и растягивается между пальцами. Крылья завершены.

Профессор Райвлон наблюдает за процессом из-за своего белого стола. Механическая ручка бежит по разлинованной бумаге. Буквы складываются в отчёт:

"... Процесс отращивания крыльев полностью истощает ящерицу 1. Существа в таком состоянии не живут. Каллисфен измотан, что не удивительно. Ящерица 1 с крыльями просыпается. Каллисфен вынуждает её совершать действия новыми отростками путём точечных уколов иглой. У ящерицы 1 двигаются только глаза и крылья непосредственно. Новое явление: голову ящерицы 1 охватывает фиолетовая лучистая сфера. Этого не наблюдалось раньше. Все магические воздействия над ящерицей 1 прекращаются.
Нет, остаются синие трубки.
Процесс отращивания крыльев наращивания крыльев для ящерицы 2 начинается. В качестве сырья используется усыплённая ящерица 1.
________________

Процесс наращивания крыльев завершён. Голову ящерицы 2 охватывает фиолетовая сфера. Могу предположить, это сопоставление движений мышц м командами мозга. Этот метод не описан в широко распространённых книгах.
Ящерица 1 жива - глаза шевелятся. Ящерица 2 просыпается, не может держать равновесие, пытается поддерживать себя крыльями, упирая их в стол. Она не полетит - конструкция не совершенна, на хвосте нет перепонок для равновесия.
__________________________

Результат достигнут. После ухода Каллисфена ящерица 1 умерла (неудивительно). Ящерица 2 выжила и способна использовать новые конечности. Делай выводы сам..."

С момента появления, Джонатан и Ренли сильно меняются, становятся... сложнее. У них появляются свои идеи, мировозрение, привычки. Ренли, как и Каллисфен увлекается анатомией. Долгие часы они порой сидят и обсуждают строение той или иной части тела какого-либо существа. Модели решений задач Ренли куда изящней и тонки, но не так эффективны, как прямолинейные и жёсткие методы Каллисфена. Джонатан же вдруг проявляет интерес к скульптурам. Помимо этого, хозяин тела замечает за ним едва заметную склонность к меланхолии и даже редкие мысли о суициде. Это настораживает всех обитателей сознания Каллисфена.

Перекрёсток Сознаний быстро разрастается. Библиотека расширяется, а в дальней части помещения, в углу иногда появляются скульптуры. Из глины, мрамора и гипса вылеплены фигуры мужчин, женщин, обычных животных и странных и неправильных химер.
В стене с двумя дверьми, ведущими в чертоги Ренли и Джонатана, также наблюдаются изменения. Теперь из Перекрёстка ведёт длинный широкий коридор. В самом его начале есть две массивные двери в жилые чертоги. Чуть дальше появляется ещё одна, заколоченная дверь.

Возможно, из-за частой работы стразу трёх личностей почти одновременно, на Каллисфена время от времени обрушивается сонливость. В такие моменты даже сила воли и возбуждающие заклятия не помогают. Именно в этот момент на Перекрёстке Сознаний, в левой стене образовывается крепкая деревянная дверь, обитая железной оправой. Это дверь Каллисфена. Когда сонливость не оставляет ему шансов мыслить здраво, он просто уходит, оставляя дверь чуть приоткрытой.

Первый раз, когда Каллисфен уснул, оказался очень неожиданным. Раньше, когда наступала ночь, он оставался в свете. Просто лежал на полу, в центре замысловатого рисунка ковра. Ренли и Джонатан уходили к себе и не появлялись до пробуждения хозяина тела.
Столп остался пустым. Такого никогда не происходило.
- И что теперь делать? - недоумевает Ренли, расхаживая вокруг массивного белого свечения.
- Пока Калл спит, о могли бы пойти в библиотеку. - осторожно размышляет Джонатан, расчёсывая сальные волосы.
- А если мы кого-то встретим? - толкает его в плечо Ренли. - Отец или дядя Каллисфена точно поймут, что мы - не он.
- Зато мы не потратим время зря. - всплёскивает руками Джонатан.
Длительное молчание накрывает Перекрёсток.
- Это как пирог, который доверили нам, но не говорили, что мы можем его съесть. - протягивает синеглазый юноша. Свобода и власть над телом его пугает и манит. Белый свет отражается и в водянистых глазах другого молодого человека, что медленно-медленно подходит к столпу. Его пальцы уже погружаются в свет, как Ренли его отдёргивает назад:
- Не подходи к нему. - холодно произносит он. - Я намерен всё рассказать Каллисфену, когда он проснётся.
- Почему не сейчас? - спрашивает Джонатан, поднимаясь с пола и указывая на приоткрытую дверь.
- Пусть отоспится. - почти нежно отвечает Ренли. - Мы живём в одном месте, нам за ним и следить.
Всю ночь они сидят около столпа и охраняют его. Они даже не знают, что нечто следит за ними...
На утро Каллисфен обнаруживает себя лежащим на собственной постели в собственной комнате. Но только входная дверь приоткрыта. Это необычно - он всегда её плотно закрывает.
- Вот и ты. - протягивает Ренли, вставая с пола. - Почему ты оставил столп?
Живое лицо искажает выражение настороженности и недоумения.
- Не помню. - коротко говорит Каллисфен, хмурясь. - Что произошло?
- Ты жаловался, что хочешь спать и ушёл к себе, ничего не объяснив. - произносит Джонатан, работая над новой воображаемой скульптурой.
- Столп всю ночь пустовал. - продолжает Ренли. Джонатан не добавляет ничего. - Мы решили рассказать всё тебе, прежде чем что-то делать.
- Это... правильно. - отмечает хозяин тела и громко произносит: - Ренли! Встань в свет.
- Я? - изумляется тот, шарахаясь от сплошного света. - Почему я?
- Не спорь. Мы проверяем, как работает наш организм. - констатирует Каллисфен.
Скривившись, Ренли выполняет требование.
- Что ты видишь? - спрашивает взъерошенный молодой человек, глядя на личность в сплошном свете.
- Я открываю глаза. - нервно повествует тот. - Я вижу нашу комнату. Я встаю с кровати. - его лицо подозрительно дёргается.
- Что не так?
- Просто... - Ренли смеётся. - Тут страшно без тебя. Так вот... Я стою посреди комнаты. Знаешь... Такое чувство, будто я значительно выше, чем должен быть. Но в целом чувствую себя как всегда, когда ты за мной наблюдаешь. Но мне что-то не очень нравится.
Ренли выпрыгивает из света.
- Эй, а что с телом? - выкрикивает Каллисфен, погружая в свет только лицо.
Тело просто стоит посреди комнаты, сгорбившись.
- Мы думали, как можно это использовать. - говорит Джонатан. - Например, сходить в библиотеку, или изучить что-нибудь. Чтоб время не терять.
- Это было бы очень полезно. Например... - договорить Каллисфену не даёт неуместный, неправильный рык, доносящийся из чернеющей глубины Коридора.
- Что это? - вскрикивает Джонатан, прячась за скульптуру.
- Такое точно не происходило раньше! - отмечает настороженный Ренли.
Рык повторяется и из черноты вырисовывается силуэт. Размером не больше десятилетнего ребёнка. Он бежит на четвереньках прямиком к Столпу света. Чёрная блестящая кожа местами порвана, из плеч и спины торчат острые кости. На лице щёк нет, а все зубы заменены на металлические гвозди. Вместо глаз зияют два белых оврага. Медные волосы перепутаны. С неправильным визгом монстр всё разгоняется, то ползя на коленях, то просто удерживаясь на четырёх конечностях. Нормальное существо не способно двигаться так неправильно быстро.
- Что делать? - кричит Джонатан. От вопля чудовища часть его скульптур покрываются маленькими трещинками.
- Калл! - орёт Ренли, заслоняя собой Столп. - В свет!
Но Каллисфен не движется, будто ребёнок криком проморозил его к полу.
Монстр уже приближается к чертогам, как дверь, что была заколочена, срывается с замков и петель и врезается в монстра. Оно оказывается зажатым между пыльными кусками разбитой двери и стеной. Из чёрного проёма быстро выходит мужчина. Эльф. Трудно определить его народность. Очень острые черты лица резки. Острый взгляд серых глаз раскладывает всё вокруг на составляющие и изучает их по отдельности. Медные волосы собраны в сложную косу. Нос немного крючковат, а бледные губи плотно сжаты. Кожаная серая одежда увенчана жёлтым тонким плащом, под которым скрывается громоздкий длинный свиток в металлическом корпусе.
Резким жёстким движением он вырывает чудовище из груды досок. То, что не должно тут существовать кричит, хрипит и рвётся из его захвата. Пытается брыкаться и царапаться. Тщетно. Глядя твари в белые глаза, эльф переламывает ей шею. То, что не должно существовать, исчезает, рассыпается пылью и чёрной слизью.
Напряжение тут же спадает, а трещины со статуй исчезают без следа. Стряхнув грязь с рук, эльф ровным шагом подходит к Перекрёстку и его обитателям.
- Спасибо. - произносит Каллисфен, шагая к нему навстречу и становясь слева от Ренли. - Есть смысл представляться?
- Нет, Каллисфен. - произносит эльф скрежещущим голосом. Одним движением он снимает с плеча свиток и разворачивает его. - Текущие: Каллисфен - Ядро; Ренли - его единомышленник и помощник; Джонатан - скульптор и манипулятор нервов. - Так? - он устремляет взгляд на собравшихся собеседников.
- Верно. - хором отвечают Ренли и Джон.
- Я ещё не думал о себе, как о ядре. - протягивает Каллисфен, причёсывая торчащие волосы.
- Я наводил справки, пока во мне не появилась надобность. - говорит эльф. - Ведь никто из вас не способен постоять за себя. Так?
Его слова стучат, словно молот по самолюбию сожителей. Жёсткое уточнение "Так" заставляет признать утверждение.
Кивнув, он продолжает:
- Тот, кого я убил - воплощение страшного сна. Бесполезный мусор. От него не осталось ничего. Он даже не мог мыслить.
- Я почему-то думал, что убить нас можно только вместе с телом... - безрадостно произносит Джонатан.
- Запиши себя в свой список как "Защитник". - велит Каллисфен, протягивая руку для рукопожатия. - Ты нужен нам.
- Эллирен. - называет эльф своё имя, нехотя, но с уважением пожимая руку Ядра.
По возвращению в свет, первое, что видит Каллисфен - лицо его паникующего отца, зовущего его по имени. Дядя, что стоит рядом отмечает, что прошло больше получаса транса.

Появление Эллирена сильно повлияло на равномерную жизнь внутри сознания Каллисфена. День и ночь медноволосый эльф сидит на кресле недалеко от Столпа. Каким-то образом, ему не надо касаться света, чтобы видеть глазами Каллисфена. Роль защитника он воспринимает буквально. Не только от порождений страшных снов, но и от внешних опасностей. Особенно в начале, как только появляется что-то, что способно навредить Каллисфену, Эллирен выталкивает того, кто стоит в свете, становится в него сам и избегает опасности. Жителям Перекрёстка пришлось провести ряд бесед о значительности опасностей, чтобы подозрительный эльф расслабил тиски контроля. Но после его появления, общее положение дел стало куда организованнее. Теперь, когда Каллисфен уходит к себе, он принимает полноправную вахту и следит за каждым действием Ренли или Джонатана, управляющие телом в это время. Твари из снов достаточно редки, но ни одна не смогла противостоять жестокому эльфу.

Всё большее пренебрежение занятиями опускается на Каллисфена, а растущая заносчивость однажды провоцирует одноклассников на драку. Под полным управлением Эллирена, мышцы Каллисфена пронизывают сотни жёлтых магических нитей, в разы увеличивающих эффективность их работы. Трём из четырёх мальчишек хватает двух ударов в лицо, чтобы потерять сознание. Последний сбегает.
Вернувшийся Каллисфен залечивает раны противников и холодно хвалит Эллирена. Каллисфен даже не подозревает, что в этот день пройдёт собрание сознаний, на которое он не приглашён.
Привычно прикрыв за собой дверь, Каллисфен уходит в свой чертог на ночь. Минуту спустя, Эллирен плотно закрывает дверь.
Перекрёсток опять вырос. Книжная полка перерастает в небольшой зал, наполненный стеллажами. Косые лучи несуществующего солнца просачиваются сквозь мутные не открывающиеся окна и наполняют библиотеку оранжевым смазанным светом. Выставка фигур Джонатана перестраивается в мрачную, вечно влажную кунсткамеру с сотнями экспонатов, закрытых в круглые контейнеры. Но они всё ещё преимущественно из глины. Кроме тех, что уже были воплощены во плоти. Кроме тех, что плавают в мутном растворе и изучают окружение бегающими из стороны в сторону глазами (если они у них есть). Стол с чертежами перерос в маленький и почти уютный кабинет. Путь к коридору к чертогам жителей Перекрёстка закрывает крепкая дверь, что сейчас запечатана на четыре замка, через которые никто не может проникнуть без согласия Ренли и без позволения Эллирена. Сам Перекрёсток теперь похож на большую гостиную с диванами, картинами, красивой люстрой и мягким ковром под ногами. На стене перед Столпом сплошного белого света висит широкий свиток Эллирена. Там, где раньше были скульптуры, теперь круг из диванов и кресел, обитых зелёным бархатом. В центре стоит овальный журнальный стол, всё же способный выдержать вес взрослого человека.
На кресле с высокой спинкой восседает Ренли. Тёмный камзол относительно опрятен, а синие глаза терпеливо следят за окружающими. Со дня появления, Ренли стал куда увереннее в себе и ведение тела Каллисфена в его отсутствие больше не в тягость. За чистый рационализм, частично перенятый от Каллисфена, но не затуманенный кошмарами и влиянием окружения, Ренли обозначается идейным лидером внутреннего коллектива, пока насчитывающего лишь троих персон.
Напротив него на диване лежит Джонатан. Мягкие отросшие волосы пропитаны чистой водой, появление которой отследить невозможно. Кожаная куртка с высоким воротником застёгнута под горло, а из-под чёрных штанов торчат не обутые ноги. Мокрые. С каждой новой скульптурой, решения и образы набирают всё больше и больше нездорового абсурда. Было выяснено, что на творчество Джона как ни на кого другого воздействует Каллисфен. Желание покончить с собой всё реже посещает творца, но способы ужасают даже Ренли.
Эллирен, усаживающийся со стороны Столпа, не изменился. Только жёсткий кожаный доспех изменился на шёлковую рубашку с жилетом на теховский манер, так неподходящим эльфу. Вокруг его шеи обмотан жёлтый шарф, изготовленный из его старого плаща.
Молчание в кругу, наконец, прерывает Джон:
- Ренли, зачем ты собрал нас? - лениво спрашивает он, укладывая под голову подушку, тут же пропитывающуюся водой.
- Меня волнует наша жизнь. - нехотя отвечает тот, сложив руки перед собой в замок и выпрямив пальцы.
- Подробнее, пожалуйста. - просит Эллирен, сохраняя видимость спокойствия.
- Я веду к тому, что все мы не должны быть здесь. - поясняет синеглазый молодой человек. - В момент моего появления, Калл спрашивал о неком Арно.
- Кто это? - настораживается мокрый парень.
- Я думаю, что он жил тут раньше, до нас.
- И что с ним случилось? - осторожничает Эллирен.
- Есть версия, что Каллисфен уничтожил его. Стёр. - объясняет Ренли, чувствуя опасливые и возмущённые взгляды на себе. - Тот Арно больше был не нужен.
- Значит, он не выполнял важной для Калла роли. - заключает Джон. Но пессимистические мысли уже множатся в его самосознании. - И всех нас придумал Каллисфен...
- Верно. - провозглашает Ренли. - Я возник, когда ему нужен был единомышленник. Ты - для творческой работы. Эллирен же появился как защитная реакция на создание кошмара.
Комнату накрывает то ли саркастический смех, то ли хохот отчаяния. И источник ему эльф.
- Я никогда об этом не задумывался. Пока я не открыл ту проклятую дверь, я был совсем другим далиром. - бормочет он. Кинжалы, скрывавшиеся в его серых глазах словно затупились.
- А кем ты был? - интересуется Джон, закидывая ногу на ногу.
- Охотником и убийцей в тайной войне эльфов и орков. - горько произносит он. - Был просто эльфом. Ни лейаром, ни найаром каким-нибудь. Просто эльфом. Конечно, никакой войны никогда не было. Ха. Ха. - имитация смеха перерастает в грустный и грубый. Такой же металлический, как цвет волос эльфа.
- Я... помню себя просто скульптором с соседней улицы... - безрадостно произносит Джонатан, аплодируя самому себе. - Я ещё сильно стеснялся своего увлечения, когда попал сюда. Снимать модель нервной системы - всё равно, что замерять пропорции объекта, а потом строить его копию. Легко для меня.
- А я себя не помню. - холодно произносит Ренли. - Я был создан случайно, Каллисфен даже не предполагал моего появления и ничего для меня не придумал. - почему-то, говоря это вслух, он впервые ощущает обиду.
- Это... Мы с тобой. - пытается его приободрить Джонатан, поднимаясь и убирая волосы с лица назад. Капельки воды падают на стол и стекают по его куртке.
- А каково узнать, что твоё прошлое - жалкая несуществующая история! - взрывается Эллирен. Только сейчас, Ренли и Джон осознают, насколько старше он выглядит. - Вся моя жизнь - шутка! А мы - игрушки мальчишки, которому не с кем поговорить! - эльф всплёскивает сильными руками. - Я вообще придуман как защитная система. Нет, не думайте. Я буду выполнять свои задуманные функции. Просто... гадко как-то.
Тяжёлое молчание.
- Сегодня я видел четыре новые двери в коридоре... - буднично замечает Джонатан, откидываясь на спинку дивана и закидывая голову. Водянистые глаза без интереса изучают потолок. - Другие порождения Каллисфена... Такие же, как мы. С выдуманным прошлым, с ненастоящим именем, призванные выполнять отведённые функции.
Глаза Эллирена резко распахиваются.
- Дверь! - многозначительно вскрикивает он, глядя в пространство.
Брови Ренли изгибаются в немом вопросе.
- Одна... Нет! Две... Все открылись! - заканчивает Эллирен, вскакивая с кресла и с невероятной скоростью бросаясь к коридору. Закрытая преграда с четырьмя замками не сдвигается с места - эльф просто проходит сплошное дерево насквозь, не оставив и следа. Вскоре, дверь открывается.

Первое, что замечает Эллирен поражает настолько, что он чуть не запутывается в собственных ногах. Это двери. Около десятка ещё не открытых, запечатанных чертогов.
Посреди коридора стоит пара далиров. Довольно молодой эльф, к чёрной тканевой куртке которого пристёгнут лёгкий багровый плащ. Гладкие черты овального приветливого лица кажутся отдалённо знакомы Эллирену. Яркие оранжевые глаза под густыми бровями могут соперничать в мечтательности с самим Каллисфеном в моменты ликования. Под правильным носом расположен улыбающийся рот. Чёрные прямые волосы обрамляют голову эльфа и спускаются ниже плеч.
Он стоит на одном колене и поправляет сарафан на девочке, что стоит перед ним. Из-под чёрных волос тоже торчат заострённые уши. Личико наполнено вселенским недовольством, брови над карими глазами хмурятся.
Эльф поворачивается к подбегающему Эллирену и поднимается во весь рост.
- Эллирен! - удивлённо и радостно выкликает он, шагая вперёд. - Где мы? Почему ты тоже тут?
Из тумана мыслей медноволосого вырисовываются образы и фразы. "Я же знаю его!.."
- Здравствуй, Феорлин. - здоровается он. - И тебе привет, Каролина. - обращается он к девочке.
- Здравствуйте, дядя Эллирен. - всё ещё недовольно бубнит она.
- Так где мы? - спрашивает Феорлин, пожав руку соратнику из прошлой несуществующей жизни.
Друг и коллега. Вот кем является Феолрен Эллирену. Друг, которым он при прошлой жизни очень дорожил. И теперь говорить ему, что всё то - выдумка...
- Добро пожаловать в Каллисфен. - неопределённо произносит он. - Я спешу. Вы проходите во-он туда. Мои товарищи введут вас в курс дела. - произносит Эллирен, скрипя сердцем и указывая на открывающийся проход к Перекрёстку.
- Всё будет хорошо, вот увидишь. - улыбаясь, говорит Феорлин Каролине, удерживая сестру за руку.
- Кстати! - спохватывается медноволосый, оборачиваясь к уходящим. - Вы не видели тут ещё двоих?
- Девушка и парень. - вспоминает Феорлин. - Ушли в другую сторону.

Прежде Эллирену никогда не доводилось ходить сюда, куда не проникает свечение факелов. Чертоги остаются далеко позади, а дальше идёт полумрак, мокрые каменные стены, капельки влаги, несущиеся откуда-то с высоты. Света нет, но очертания поверхностей видны хорошо. Проход сужается. Впереди появляется первый поворот. Поворот под прямым углом. Эллирен методично передвигает ногами в стремительном беге в неприкрытые глубины сознания Каллисфена. Чем дальше от Перекрёстка, тем меньше уверенности в качестве плана. А вдруг, два далира ушли настолько глубоко? А вдруг он прошёл мимо? А вдруг он не сможет вернуться?
Эллирен останавливается, как вкопанный. Развилка. Эльфу чужды подземелья, а лабиринты - подавно. Но сейчас на кону жизни двух порождений Каллисфена. И Эллирен не имеет права позволить им исчезнуть.
Взгляд цепляется за потёртость на стене у поворота направо. Будто кто-то обтёрся об стену боком. Понимая, что риск велик, Эллирен пускается направо. Подсказка оказывается верной, ибо на следующем перекрёстке обнаруживается почти такой же.
Подошвы ботинок стучат по каменному полу, а звук улетает ввысь, теряясь в туманном воздухе между стен, где нет потолка.
После четырнадцатого поворота Эллирен достигает цели.
В середине прохода лежит мужчина. Тяжёлые черты лица застыли в бесконечном скептицизме. Глаза под прямыми бровями закрыты. Чуть горбатый нос торчит вверх. Правый уголок рта всегда приподнят, в то время как левый - опущен.
Рядом с ним, подперев стену, обхватив колени, сидит девушка. Её едва ли можно назвать совершеннолетней. Светлые, даже золотые волнистые волосы спускаются до талии. Свободное платье, одетое на голое тело, немного помято. Круглое лицо имеет маленький острый подбородок и изящный нос. Тонкие брови безразлично приподняты. И лишь одна деталь не даёт подойти и без опаски протянуть руку. Это глаза. Огромные, горящие, красные прожектора хищным взором пожирают подходящего эльфа.
- Что произошло? - спрашивает тот, останавливаясь на относительном отдалении.
- Он не хотел останавливаться. - ворчливо и важно произносит девушка, переводя взгляд на тело.
- А почему только тут, а не сразу? - уточняет Эллирен, шагая ближе.
- Не было причин ему не верить. - пожимает плечами красноглазая, наклоняя голову.
- Пойдём со мной. - проговаривает эльф, чувствуя, что долго в лабиринте оставаться становится опасно.
- Нет. - отрезает девушка. - Я тебя не знаю. Хотя, это не совсем причина. Причина в том, что нет причин тебе верить.
Слишком частое повторение слова "причина" раздражает Эллирена до дрожи.
- В твоих интересах мне верить. Тут я - один из немногих, кто знает, что происходит и что это за место.
Эллирен становится перед девушкой. Алые прожектора сужаются в раздражении.
- Отойди. - требует она холодно, глядя на раздражитель снизу-вверх.
- Нет. Я уйду отсюда только с тобой и с ним. - эльф поворотом головы указывает на лежащего рядом далира. Простые ботинки, простые брюки, простой пиджак с рубашкой. Уставшее лицо. Тёмные короткие мягкие волосы.
От досады, девушка пытается отпрыгнуть в сторону. От её ног в каменном полу остаются вмятины. Но Эллирен не был бы охранником, если бы упустил девчонку. Так быстро ему ещё не приходилось двигаться.
Ему удаётся схватить её за левую руку. От остаточного импульса, тело девушки переворачивает и подлетает в воздух, даже на мгновение отрывая эльфа от земли. Она теряет равновесие. Так кажется.
Эллирен задерживает ей руки над головой и прижимает к стене. Её босые ноги свободно болтаются на расстоянии от пола.
- Что за фокусы? - сурово спрашивает медноволосый, одной рукой держа её руки прижатыми к стене, а другой - грубо поворачивая её лицо к себе.
В ответ звучит только саркастическое "Ха". Глаза сияют на улыбающемся лице.
Воздушное платье сидит на ней слишком свободно.
- Почему ты не вырываешься?
"Ведь ты сильнее и быстрее меня, вампиресса."
Саркастическое "Ха-ха".
- Это не интересно. Хотя, всё не совсем так. - хищно улыбаясь, отвечает она. - Мне нечего с тебя взять.
Выгнувшись, она обхватывает Эллирена ногами вокруг пояса и прижимается к нему. Голос сквозит неопределённым презрением: - Эльф, хватит демонстрировать силу. Не ты один ею наделён.
- Тогда почему ты её не применишь? - возмущение и раздражение перерастают в холодное бешенство.
"Ха" обнажает клинья-клыки.
- Тогда я ничего не добьюсь. - уже мурлычет девушка. Подол платья соскальзывает с поднятых ног к талии.
- Чего ты добиваешься?
- Не твоё дело. - холодно хмыкает вампиресса, с нечеловеческой силой отталкивая Эллирена.
Пыльные отпечатки босых подошв остаются на жилете эльфа, впечатанного в стену. Камни раздробленной стены сыпятся на пол. Напротив, не потерявшего сознания, эльфа, на стене сидит девушка, как если бы для неё стена была полом. Руки убраны за спину, а на лице читается "ПРЕВОСХОДСТВО".
- Знай, эльф. Имя мне Шейла ЭншенОтомн. - она встаёт на стене, чуть не упираясь головой в противоположную. Золотые волосы почти касаются сидящего эльфа. И конечно, она не говорит своей настоящей цели. Потому что цели нет. Хотя, это не совсем так. Не было причины найти цель. - Теперь веди меня к той двери.
Эллирена захлёстывает волна смеха. "Целое представление для обозначения себя..."
Без труда вставая и отряхиваясь от пыли, Эллирен поднимает тело мужчины с пола и двигается в обратном направлении. Но присутствие красноглазой девушки, идущей по стене позади, скорее давит. Беспечное шлёпанье босых ног по влажной стене как бесконечно повторяющиеся капли воды, падающие на лоб и пробивающие нервную систему насквозь. Путь назад кажется Эллирену втрое длиннее.

- О, новые лица... - это первое, что говорит Каллисфен, проснувшись и выйдя из своего чертога.
- Доброе утро, Ядро. - холодно произносит Эллирен, цепляя его под руку и уводя мимо Столпа к кругу всех собравшихся. Каллисфену достаётся кресло, прежде занимаемое Ренли.
А Каллисфен не протестует, будто ждал этого.
Слева от него на диване полулежит Джонатан. Рядом с ним расположился незнакомец с уставшим тяжёлым лицом. Ему явно неприятно общество вечно мокрого молодого человека. Далее по часовой стрелке на кресле сидит Эллирен, внимательно следящий за неназванным далиром. На следующем диване, в окружении двух женщин сидит эльф в красном плаще. Лёжа на его плечах, отдыхают темноволосая девочка и девушка с красными глазами. Круг замыкает Ренли, восседающий по правую руку от Каллисфена. Руки синеглазого далира сцеплены в замок.
- Мы решили, что нам пора узнать друг о друге больше. - увлечённо произносит последний.
- Никто не возражает, если я начну? - дружелюбно спрашивает Джонатан, убирая мокрые пряжи с лица. - Меня зовут Джонатан. Вот так, без фамилии. Я помню себя скульптором, соседом Каллисфена. Осознал себя здесь, когда потребовалось пересадить часть одной химеры к другой. - он разводит руками. - Это всё.
- Клуб анонимных психопатов... - тихо комментирует мужчина с уставшим лицом. Заметив многозначительный взгляд Эллирена, он поднимает палец вверх, требуя внимания. - Редмонд Энвелдз. Я профессиональный... наблюдатель. Выслеживаю, допрашиваю, подставляю, склоняю к сотрудничеству, выставлял себя за другого. - он обводит взглядом окружающих, будто ожидая реакции.
- Одним словом, шпион. - безучастно произносит девушка. Красные глаза упираются в мужчину.
Не проявив раздражения, он продолжает:
- Я родом из Теха, но два дня назад приехал в Кип. Заночевав в гостинице, проснулся тут.
- И решил меня похитить. - хмыкает девушка.
"Ха".
- Я решил, что тебе нужна помощь.
- И увёл в тёмный коридор. - "Ха-ха". - Непрофессионально.
- Я бы сделал так же. - тихо произносит Джонатан.
- Давайте не отходить от темы. - хлопает в ладоши Ренли. - Каллисфен, зачем тебе понадобился шпион?
- Достать информацию, которой нет в библиотеке и которую не рассказывают учителя. - невинно произносит он самым неуверенным голосом, который может изобразить.
- Эй! - выкликает Редмонд. - Как он... Почему, если он придумал нас, он не знает всё о нас? И почему я умею то, что не умеет он? Почему, будучи частью его сознания, мы осознаём себя?
- Мы вернёмся к этому в конце. - сухо произносит Эллирен. - Я Эллирен. Просто эльф. Был убийцей в частично вымышленной войне эльфов с орками. Понятия не имею, как и когда попал сюда, но моя задача - защита Каллисфена и всех, находящихся тут сегодня. Знаю это на уровне инстинкта.
- Похоже на тебя. - улыбается эльф в красном плаще.
- Я Каролина. - произносит девочка справа от него. - Просто эльфийка. Мы с Феорлином брат и сестра. Я родилась, примерно в начале войны. - вроде спокойный, но в тоже время громкий голос ушастой девочки звучит чрезмерно резко. - Я владею магией огня. Она особенно сильна, когда я злюсь. - она бросает немного обеспокоенный взгляд на Эллирена.
- Возможно... - подаёт голос Ренли. - Возможно, стресс, накапливаемый Каллисфеном за последние месяцы требует выплеска, и ты призвана сердиться вместо него. - ведь первое, что произошло во время её с братом прихода, был огненный столб вокруг эльфийки, когда та узнала, что всё тут - придуманное.
- Похоже на правду. - улыбается Каллисфен.
- Меня зовут Феорлин. Я просто эльф и тоже маг огня, как и Каролина. Наверное, я недостаточно сильный - моё пламя, каких бы размеров не было, никогда никого не обжигало. - грустная улыбка смазывает ясное лицо, а оранжевые глаза словно меркнут. - Я командовал отрядом. После празднования маленькой, но значимой победы, я, наверное, перебрал с алкоголем, а потому и не помню, как попал сюда.
- Твоя сила, - неожиданно громко и воодушевлённо провозглашает Каллисфен, подаваясь вперёд. - Это пламя жизни.
Удивление озаряет лица почти всех собравшихся.
- Создавая своё пламя, ты использовал проекцию собственной жизни. Забрав чужую жизнь без остатка, ты можешь вдохнуть это пламя в мёртвое тело и вернуть в него жизнь, в то время как я могу это пламя только поддерживать.
- Почему я не знаю об этом, но знаешь ты? - осторожно уточняет Феорлин, не ощущая восторга от новой способности.
- Просто знаю. - подмигивает ему Ядро.
- Мы всё-таки двигаемся к некромантии... - ошарашенно бубнит Ренли, закрывая лицо руками. Его голос ломается. - Мы уже совершали ужасные поступки, Калл!
- Нам надо двигаться дальше. - просто произносит Каллисфен, пожимая плечами.
"Ха-ха-ха", лишённые определённого смысла.
- Имя мне Шейла ЭншентОтомн. Мне девятьсот двадцать два года. - гордо заявляет едва ли совершеннолетняя золотоволосая девушка. - Я путешествовала по дальним странам, владела городами, имела тысячи слуг. Отправляясь в новое путешествие, я осознала себя здесь. Просто, как будто проснулась. - "Ха". - Я не удивлена, что я была придумана человеком. - надменность исчезает с её лица. Клыкастый рот растягивается в печальный оскал. Взгляд алых прожекторов поднимается на Феорлина, заставляя его почувствовать, в какой опасной близости с древним вампиром он находится. Шейла прижимается к нему ещё сильнее. - Обидно, конечно. - она шмыгает носом. - Столько трудов. Вымышленных, конечно.
Свободное платье сминается и в разрезе становятся видны молодые груди. Феорлин отчаянно отводит взгляд.
- Может быть, я воплощение сексуальности Калла. - предполагает Шейла. - А может, всё не совсем так. А причина моего появления - ранимость души нашего Ядра. И раз мне выпала такая роль... - оскал становится озорным. - Надо получить удовольствия от её исполнения.
Ренли откашливается и произносит на одном дыхании:
- Я Ренли. И мне нечего о себе сказать.
- Чтож, я ценю всех вас и дорожу вашим присутствием. - громко говорит Каллисфен. - Надеюсь на мирное сожительство.
- Вряд ли получится. - скептически произносит Ренли.
- Скоро появится ещё около десяти далиров. - мрачно подтверждает Эллирен, пока никто не задал вопросов.
- Зачем тебе столько личностей, Каллисфен? - вопрошает Ренли. - Зачем тебе ещё почти десять задумок?
- Почему мы осознаём себя? - спрашивает Редмонд.
- Потому что я могу. - коротко выговаривает Ядро. - Нет так. Я могу многое. Но мне самому с этим не справиться.
- Не-е-ет! - скептически протягивает Редмонд. - Я хочу уйти.
Молчание, глухое и абсолютное обрушивается на Перекрёсток.
- Уйти??? - тихо изумляется Джонатан.
- Если такова цена, то я уйду через одну из химер, созданных вами всеми.
- Я буду работать над этим. - с нотами огорчения говорит Каллисфен. - Если не всем это нравится, то я подарю вам тела. Когда-нибудь. Когда я смогу стать немножко Богом.

Пора учёбы подходит к концу.
К этому времени, внутренняя библиотека Каллисфена становится действительно огромной, и следить за ней берётся сам Ренли. Всё ещё значащийся самым умным, он открывает в себе способность связываться со всеми на Перекрёстке, в независимости от воображаемого расстояния до собеседника.
Для наращивания химерам новых конечностей, Джонатану больше не нужно снимать модель нервной системы с прототипа. Выстраивание дополнительных нервных ветвей воспринимается им на уровне понимания.
Эллирен всё ещё стоит на страже и охраняет тело и Столп.
Феорлин увлекается рисованием и для него открывается новый зал, граничащий с кунсткамерой Джонатана. Там сухо и тепло. Всё что нужно художнику.
Каролина много времени проводит с братом. В Столп она встаёт редко, но в такие моменты за ней следят все жители Перекрёстка, чтобы не допустить повреждения окружающего Каллисфена пространства и травмирования далиров вокруг.
Шейла встала в Столп лишь единожды, когда Каллисфен впервые привёл сокурсницу Айену домой. Когда дошло до дела, эльфийка чего-то сильно испугалась, всё отменила и сбежала. Не понимая, что произошло, Шейла обиделась и ушла к себе в чертог и не выходила несколько недель. Каллисфен жалел, что всё-таки уступил Столп нежной части своего сознания. Зато, вампиресса увлекается игрой на музыкальном инструменте - фортепиано. Которого у Каллисфена никогда не было.
Редмонд, частный шпион, принял на себя бремя взаимодействия с химерами. Будто находясь с ними в телепатической связи.
Сонливость Каллисфена почти не напоминает о себе, а запечатанные двери в коридоре остаются закрытыми.

Вроде, всё налаживается. Каллисфену уже девятнадцать лет. Окончание учёбы сулит распределение на стажировку в учреждения по всему Кипсбургу. И это происходит. Почти со всеми.
Каллисфеном интересуется один волшебник. Химеролог. Человек, продлевающий свою жизнь уже вторую сотню лет, но сохраняющий относительно приятные черты лица сорокалетнего мужчины. Он предлагает Каллисфену стажировку в его замке в степях.
- Я передам тебе свой опыт и знания. - с достоинством произносит он.
Большинством внутренних голосов решается согласиться. Однако в замок Жель-Харнейльт отправляется не один Каллисфен.
Глядя на его увлечение, компания из двух сумеречных эльфиек, Шелль и Нейтли, и двух молодых людей, Луи и Жан, тоже обращаются к химерологии. Долгое время у них ничего не выходило, но наращивание второго хвоста ящерице становится для них праздником. Каллисфену ничего не остаётся, кроме как с улыбкой принять будущих коллег.
Бумажные вопросы завершены и договора заключены. Собрав всё необходимое в огромные чемодан, покидает родной дом. На окраине города его уже ожидает экипаж, что отвезёт стажёров в замок Жель-Харнейльт.

Жёлтое солнце пронизывает серый туманный воздух грязными лучами. Ранним утром довольно холодно в это время года. Походный коричневый камзол, в который одет Каллисфен, выглядит немного старомодно и простовато. Зато надёжная плотная ткань дарит уют и к тому же отлично подходит к торчащим каштановым волосам. Качественные чёрные сапоги стучат каблуками по мостовой, дополняя глухой гул вращающихся колёсиков огромного чемодана, что Каллисфен катит за собой.
За поворотом открывается улица, в конце которой стоит огромная карета, запряжённая четвёркой гнедых коней. Они явно больше обычных. В экипаже хватит места на шестерых человек. Металлические витые узоры украшают несущие конструкции. Через большие стеклянные окна видна пара сонных эльфиек. Шелль как всегда сидит, уткнувшись в очередной любовный роман. Яркие синие волосы собраны в толстую мощную косу. И конечно, очки. Совершенно не нужные. Но Шелль упорно носит их. Нейтли же слипающимися глазами смотрит в окно. Вряд ли она замечает хоть что-то - тёмно-синие прямые волосы опять упали ей на лицо.
Заметив приближение коллеги, Нейтли оживляется и что-то говорит Шелль. Та отрывается от книги и, повернувшись к окну, приветливо машет рукой в белой перчатке.
Кучер безучастно поворачивает голову в сторону подходящего стажёра, без труда закидывает и закрепляет его багаж на крыше, вместе с ещё двумя огромными чемоданами и забирается снова на козлы.
- Привет, Калл. - дружелюбно говорит Шелль, когда голубоглазый молодой человек проникает в карету.
Сиденья и стены обиты чёрным бархатом. Над окнами собраны тяжёлые шторы. Жёлтые смазанные лучи восходящего солнца слепят Каллисфена. Обе девушки сидят напротив, в конце кареты, лицом к нему и спиной к солнцу. От этого кажется, что их волосы светятся.
- Привет, девочки. - произносит Каллисфен, щурясь. - Давно тут сидите?
- Не-а, только пришли. - отвечает Нейтли, убирая волосы с лица. Они относительно коротки, но полностью закрывают её голову и лицо.
Жан и Луи приходят через несколько минут. Можно было бы сказать, что они и не спешили, но капельки пота на висках выдают недавний забег с багажом позади. Оба одеты в вычурные яркие камзолы. Луи - в ярком зелёном цвете, Жан - в фиолетовом. Будто не в дорогу, а на праздник.
Коротко стриженный Жан усаживается рядом с Каллисфеном, пожав ему руку. Патлатый Луи, гордящийся светлыми вьющимися волосами, подсаживается к эльфийкам. Оба молотых человека очень оживлены и энергичны и тут же завязывается разговор ни о чём.
Удостоверившись, что больше ждать некого, кучер даёт команду лошадям отправляться. Могучие животные задают невероятный темп, и карета несётся по дорогам, ещё влажным и укутанным туманом.
Темы для разговоров иссякают за полдня и несколько суток пути проходят преимущественно в тишине. Шелль всё читает свои книги, Жан и Луи играют в карты, Нейтли и Каллисфен гипнотизируют деревья и долины, пролетающие за стеклом окон.

Наконец, на горизонте появляется чёрная точка - Замок. Далеко на востоке виден Ирин-Ист.
По мере приближения, каменно-металлический исполин огромным клином вырастает из каменистой земли. Десятки мелких башенок зубами тянутся ввысь, пытаясь превзойти восьмерых старших братьев - огромных тонких башен. Словно худых и взявшихся за руки огромными переходами. Основа постройки держится на исполинских широко расставленных контрфорсами, подобным лапам гигантского паука, покрытые металлическими шипами-волосками. Днище Замка Жель-Харнейльт висит высоко над землёй. Стены испещрены рёбрами и огромными окнами по много метров в высоту.
Замок состоит из двух частей, построенных в форме песочных часов. В стыках рёбер и между окнами красуются уродливо-прекрасные фигуры химер и людей. Их лица печальны и с немым достоинством застыли. Под каждой из восьми тощих башен покоятся статуи колоссов. Человекоподобные статуи, закованные в сплошные металлические доспехи, смотрят во все стороны света и бдят покой своего мрачного носителя. Эспадон, копьё, алебарда, фламберг, рапира, молот, секира и коса хранят бесконечную верность и непоколебимую силу.
Вечернее солнце багровыми лучами освещает башни и рельеф фасадов, покрывая Замок ужасным узором и тысячами бликов. Статуи воинов словно дышат и свет играет в их доспехах.
Увидев родной дом, кони ускоряются, унося начинающих химерологов всё ближе и ближе к Замку.
Путь к огромному порталу главных ворот - широкая восходящая дорога из камня и металла. По приближению экипажа, она отцепляется от дна Замка и лениво, почти бесшумно, выдвигается вперёд, упираясь... нет - врезаясь в землю. В чёрной тени Замка, очертания моста теряются и только витые металлические фонари по обоим краям этого широчайшего шоссе обозначают его очертания. Могучее окно-роза, витраж которой изображает огромный глаз, слабо светится в чёрном силуэте неправильного Замка.

Хозяин Замка встречает экипаж, стоя у ворот. Стареющий человек с прекрасной осанкой одет в белый камзол. Многочисленные следы запёкшейся крови увидеть на нём невозможно. Седеющие волосы собраны в низкий хвост, а высокий лоб пересекают три глубоких морщины.
Гостеприимство безукоризненно.
Хозяин Замка Жель-Харнейльт проводит стажёров через тёмный холл, потолок которого теряется в темноте и держится на толстых ребристых колоннах. Чёрно-белая гулкая плитка под ногами сменяется красной ковровой дорожкой, уходящей к массивной лестнице, ведущей во вторую часть зала, что расходится просторными коридорами в восточное и западное крыло. Свет тут дарит только немногочисленные волшебные светильники с зачарованными свечами и факелами. Голые стены кажутся холодными, но воздух чист и свеж. И ни души вокруг. Ни слуг, ни постояльцев. Будто до сего момента, в Замке жил один лишь хозяин. Но достаточно известный, так как до сих пор, все заказы на создание необычных существ и излечение проблемных заболеваний, выполнялись идеально.
Пути ко второй, задней части Замка, хозяин не показывает. Только западное крыло передней части остаётся в полном распоряжении бывших студентов. Там же находится одна из операционных, одна из столовых, ванная комната и несколько библиотек. Каждому новому жителю - по отдельной комнате. Такой же просторной, как и всё в этом Замке. На просторной кровати может поместиться почти пять человек. Стрельчатая арка входа удерживает в себе большую деревянную дверь, покрытую узорами. Пол покрыт бурым мягким ковром, четырёхугольные нервюры на потолке переходят из одной в другую и сливаются в контрфорсах на стенах. Старомодная мебель окружает комнату по контуру и смазывает пустоту стен, как и одна единственная картина, изображающая замок со стороны.

Первая ночь в Замке проходит очень неспокойно. Всю ночь Каллисфену чудится чьё-то тяжёлое дыхание и щёлканье когтей по потолку. Но к утру он обнаруживает в шкафу свою, и не только, одежду подходящего размера, обувь и письмо:

"Доброе утро, дорогой гость и ассистент. Я, хозяин замка Жель-Харнейльт, от лица моих слуг, приношу извинения за дискомфорт, что вам пришлось перенести этой ночью. Это было необходимостью.
Прошу вас, проходите в обеденный зал. После этого, я буду ждать вас и ваших коллег в операционной.
Не бойтесь, если заблудитесь. Замок укажет вам путь. В крайнем случае, можете позвать меня.
Хозяин замка."

Манера работодателя называть себя "хозяином Замка" почти не кажется странной. Когда ещё старику удастся потешить своё эго?
Из интереса, Ренли решает умышленно пойти в неправильном направлении. Двери, что обычно закрываются сами, остались открытыми, "приглашая" Каллисфена пройти в нужном направлении. Ни Каллисфен, ни Ренли, ни другие стажёры даже не предполагают, что Замок - огромная химера.
Речь хозяина замка проясняет некоторые обстоятельства. Клиенты - явление довольно редкое. Поэтому, как правило, жизнь в нём проходит довольно однообразно. И одно из немногих действительно важных проведений досуга - создание новой жизни.
Оживление и энтузиазм четырёх стажёров значительно спадает.

Проходит год. Среди личностей Каллисфена медленно назревает недовольство и разобщение. Многие из них всё чаще уходят в свои чертоги и выходят только когда требуется их помощь при создании новой химеры. А они с каждым разом становятся всё сложнее. Но ни одна не прожила достаточно долго. Даже небольшие изменения экземпляра сильно сокращают срок её жизни.
Наконец, Каллисфен решается создать химеру с нуля. Собрать скелет, сформировать органы и мышцы, воспроизвести нервную систему.
Спустя месяц работы, перед Каллисфеном уже лежит человек. Создан с нуля и идеально с точки зрения анатомии. Но без участия Феорилна, гомункул живёт лишь в присутствии Каллисфена. В другое время он словно переживает долговременную клиническую смерть. А ещё он не умеет мыслить. Мысленная связь с Редмондом не даёт плодов. Гомункул лишь лежит, и реагирует на раздражители.
Спустя неделю исследований, Ренли задумывает план.

Отредактировано Демоны Каллисфена (25 Авг 2016 14:48:56)