Сезон дождей всегда приносил за собой легкую тоску. День и ночь небо было затянуто серыми тучами, тяжело роняющими  дождевые капли, земля разъезжалась под ногами, брызгали в разные стороны лужи, стоило на них встать. Сезон дождей приносил с собой и невероятную сонливость, неспешность, и маленький Элрин, восьми лет от роду, никак не мог от неё отделаться. Третий день труппа артистов, несмотря на столь непригодную для путешествий погоду, двигалась в сторону Урхуса, где и планировала остаться до тех пор, пока ливни не прекратятся. Оставалось совсем немного, где-то полтора дня пути, но из-за той атмосферы, которую привносил за собой вечный шорох дождя за повозкой и по её крыше, даже это казалось целой вечностью, которая будет тянуться и тянуться без конца. Повозка Элрина и его родителей была замыкающей в их миниатюрном караване и маленький лейар, устроившись на подушках, сонно разглядывал удаляющиеся окрестности, виднеющиеся через просвет меж тяжелых тканевых завес по обе стороны от выхода. Серые и мокрые деревья, усыпанная лужами дорога, мерно становящиеся всё меньше и дальше невольно будили какую-то меланхолию. Мальчик вздохнул и потёрся щекой о бархатную подушку, прижимая её к себе.
— Как же скучно-о-о.. — послышался его душераздирающий голос.
— Рини, неужели так трудно найти занятие?— Эйлиль, тонкая беловолосая эльфийка, мама маленького Элрина, с недоумением посмотрела на своё чадо. В её руках была небольшая серебристая арфа, перед коленями лежал лист с нотами, и та неспешно разучивала новую мелодию, не понимая, как можно не найти себе дела.
— Трудно! — согласился он. — Ты учишься в свободное время, а я не хочу учиться, для этого есть время для учёбы... Я перечитал всё, что было интересным. Мне остаётся только спать и бездельничать, — он хмыкнул, поворачиваясь и бросая косой взгляд в угол. — Как папе.
— Папа наконец-то может отдохнуть, не нужно его ругать, — послышалось бормотание от Илрена, который недовольно повел плечами, кутаясь больше в покрывало.
— Все такие унылые, — с кислой миной проговорил Рин и тоже заполз под одеяло, кутаясь и сгребая под себя подушки. — И я тоже вместе с вами. Ужасно!
— Семья, — хихикнула Эйлиль, поправляя на плечах тёплую шаль. — Все остальные скучают не меньше тебя, будь уверен!
— Ага, — маленький лейар закрыл глаза. — Ох, надеюсь я буду до-олго спать...
И крепкий сон не заставил себя долго ждать. В сезон дождей будто бы весь мир становился одной колыбелью, а дождь — колыбельной, и только очень взволнованные или влюбленные не могли долго заснуть. Элрин не проснулся, когда встал Илрен, не проснулся, когда его попытались позвать перекусить, не проснулся даже тогда, когда родители негромко запели под аккомпанемент новой выученной мелодии. Лишь глубоко ночью, когда все точно легли спать до самого утра, его сознание проснулось и он, позёвывая, поднялся. Родители, спавшие в обнимку "ложечкой", не будили ничего, кроме умиления и желания пристроиться где-нибудь рядышком, чтобы снова отправиться в мир сновидений. Но кое-что не дало ему это сделать.
Все уже давно остановились и устроились на ночевку неподалёку от дороги, покормили лошадей и дали им тоже отдохнуть, поэтому должно было стоять полное затишье. Лишь привычный дождь, шелестящий на фоне, нарушал бы эту тишину — но тут с удивлением и радостью Элрин обнаружил, что не слышал его.
"Ура!" — радостно подумалось ему.
Однако как только он пустился обувать ботинки, то услышал ещё кое-что. Это точно был напев флейты или свирели — где-то вдалеке, не рядом с их опушкой, где ночевала труппа. Если сосредоточиться и прислушаться ещё сильнее, то можно было разобрать и несколько голосов.
"Кто бы это мог быть?" — уже неслышно вылезая из повозки, заинтересовался он.
В первую очередь Элрину по пробуждению хотелось просто размяться, тем более — когда нет дождя, но теперь любопытство медленно, но верно брало верх.
Кутаясь в плащик, он посеменил в сторону доносящихся из прилеска звуков. И чем ближе он подходил, тем лучше разглядывал бледный свет, мерцающий между деревьев. Когда он оказался совсем близко, он осторожно спрятался за деревцем и немного выглянул, чтобы увидеть веселящихся незнакомцев.
Когда лейар их разглядел, то не смог сдержать удивленного вздоха, который тут же обратил на себя внимание.
Феи!
Невысокие, ростом немного ниже Эйлиль, несколько девушек с слабо светящимися крылышками танцевали на абсолютно сухой траве, оглашая округу своим мелодичным голосом и смехом. На поваленной коряге сидел также юноша с крыльями и в руках его была флейта, из которой он извлекал весёлый мотив.
— Ах! — воскликнула одна фея, чьи волосы были непривычного зелёного цвета. — Кто это у нас тут?
Маленький Рин робко похлопал глазами и неуверенно вышагнул из-за дерева.
— Что за крошечка! — просияла вторая фея, чьи волосы были украшены, будто заколками, маленькими ракушечками.
— Какое милое дитя! — согласилась третья, ушки которой очень напоминали мышиные, как и темно-серый цвет ее коротких волос.
— Беги, пока не поздно, — по-доброму усмехнувшись, сказал крылатый юноша.
Растерянность, отразившаяся на личике маленького эльфа, лишь взбудоражила трех фей ещё больше. Они окружили его, словно три заботливые няни, и защебетали в три голоса, касаясь эльфёнка то там, то здесь.
— Дивные ушки!
— Какие мягкие волосы!
— Какие нежные щёчки!
— Ручки как у птички!
— Хи-хи, краснеет, как девочка!
Рин, действительно очень смущенный и сбитый с толку, нервно затеребил собственный рукав.
— Вы тоже очень красивые, — тихо проговорил он, ничуть не соврав, а от этого ещё больше смущаясь. Очень интересными для маленького эльфа сейчас вдруг стали собственные ботинки, от них никак не отвести взгляд! — У вас прекрасные крылья...
— Какой вежливый мальчик!
— Даже малыш эльфов знает, что нужно сказать женщине, в отличие от тебя, дурачок! — сказала фея с ракушками в волосах крылатому юноше. В ответ тот лишь иронично развел руками, улыбаясь. — Ну, ну, а кто из нас красивее?
— Да, кто?
— Конечно же я! — хихикнула зеленоволосая фея.
— Нет, я!
— Я!
— Вы все очень-очень красивые, — медленно подняв взгляд и робко оглядев троих девушек, сказал Рин. — Я никогда не видел таких красивых фей!
"И не видел фей вообще..." — подумалось лейару, отчего он неловко улыбнулся.
— Что за прелестное создание, — умилилась фея с мышиными ушками и стиснула эльфа в объятиях. — Малыш, оставайся с нами! Смотри, вокруг нас распускаются цветы, растёт трава и поют птицы даже ночью!
— Простите, милая фея, но меня ждут родители, они не будут выступать без меня... — почему-то чувствуя искреннюю вину, извинился эльфёнок.
— Я тоже хочу обнять крошечку! — капризным голоском сказала девушка с необычным цветом волос и обняла их гостя, отняв того у "соперницы".
— А-а, и я тоже!
— Леди, полегче, — донесся голос от юноши. — Вы же совсем его запугаете!
Феи разочарованно заворчали и неохотно отошли от эльфа. Совсем ненамного.
— Ох, малыш, знаешь, как меня зовут? — спросила фея с ракушками.
— Ракушечка? — предположил Элрин.
Весёлый и звонкий смех вознесся до самых вершин деревьев. "Какая прелесть!" — послышалось следом.
— А меня? — спросила девушка с пушистыми ушками.
— Мышка?..
— Чудесно! — радостно захлопала в ладошки та.
— А я, а я?
— Травинка? — приобретя к концу некоторую уверенность в том, что он говорил, предположил маленький артист.
— Травинка! — захихикала зеленоволосая. — Слышали? Я Травинка!
— Ракушечка лучше!
— Нет, Мышка!
— ... Леди, — вновь прервал их знакомый голос, и те опомнились.
Ракушечка покачала головой и склонилась к эльфу.
— Такое замечательное и вежливое дитя должно вырасти очень сообразительным.
Мышка провела тоненькими пальчиками по серебристым волосам мальчика и добавила:
— И красивым. Пускай всегда будет красивым маленьким эльфёнком!
— Нет, совсем эльфёнком ему оставаться не надо, — скорректировал крылатый юноша и задумчиво оглядел свою флейту. — Раз мальчик будет красивым и сообразительным, то не хватает только талантливости. Артистам нужно быть талантливыми! — решительно сказала Травинка. — Ты же будешь артистом, да, крошечка?
— Да, — словно загипнотизированный, согласился Элрин, внутри чувствуя, как подступает гордость и радость — быть артистом! Это же так захватывающе! — Буду!
— Ну и замечательно, — засмеялась та, гладя его по голове. — Мы сегодня удивительно добрые! Тебе так повезло!
— Спасибо... — растерянно проговорил Рин. — Как настоящие сказочные феи! — он широко улыбнулся и хлопнул в ладошки. — Никто не поверит, если я расскажу!
— Не рассказывай!
— Нет!
— Не стоит рассказывать, — пояснил юноша. — Пожелания фей не сбываются, если ты о них рассказываешь.
"Пожелания?" — удивился Элрин. — "Какие пожелания?"
Он озадаченно похлопал глазами, а после до его светлой головы дошло.
— Спасибо вам!!! — вновь поблагодарил он и обнял Ракушечку. А потом Травинку и Мышку. — Ни за что не расскажу!
— Вот и умничка, — похвалил его юноша, не пожелавший узнать своё имя у ребёнка. — Тебе не пора обратно к родителям? Если ты останешься с этими кукушками еще, они точно тебя не отпустят!
— Дурак! Кто тут кукушка?
— Почему ты всегда нам мешаешь?!
— Почему Крошечка не может остаться вместе с нами?
—... Я слышал, что феи очень таинственные и непостижимые, — сказал Элри. — Мне никогда не подняться до вашего уровня! Лучше я буду жить своей жизнью, непрестанно помня о вас и ваших пожеланиях, — он склонил голову, как бы благодаря трёх фей и мило улыбнулся. — О самой волшебной ночи в моей жизни!
— Льстец, — вздохнула Травинка..
— Я почти тебя полюбила! — надула губки Мышка.
— Маленький послушный мальчик своих родителей, скорее уходи, а то ты точно не вернешься! — Ракушечка усмехнулась и протянула к нему руку.
Элрин сделал шаг назад и вновь поклонился.
— Спасибо вам! До свидания!
Развернувшись, он быстро-быстро побежал обратно к стоянке труппы, чувствуя, как сильно бьется его сердце. Вот это удача! То ли то, что он повстречал фей, то ли то, что он смог от них уйти. Эльфенку рассказывали, как стоит и не стоит вести себя с ними, поэтому, может, его и пронесло, но он до сих пор не мог поверить в своё счастье.
Ведь правда — еще немного и он бы точно не смог сопротивляться, согласившись станцевать с ними, выпить нектара и остаться на долгие-долгие века...
Забравшись обратно в повозку, он разделся и по уши забрался под одеяло. Его слух всё еще улавливал и мелодию флейты, и звонкие голосочки... то, о чём ему теперь нельзя рассказать никому даже в песне.

большое и движется