Существовало множество способов развеять депрессию. Можно было напиться, найти романтического любовника, отправиться на охоту куда подальше. Можно было пьяным отправиться вместе с любовником на эту злосчастную охоту, чем черт не шутит. Элрин, как личность креативная с детства, свою депрессию тоже прогонял своеобразно. На рынке невольников. Почему бы и нет, спросите вы? Было маленькое дополнение к этому экзотическому развлечению: на рынке невольников он пребывал именно в роли раба.
Вообще-то, он хотел далеко не этого. Как эльфу, ему вообще претили все эти поползновения на собственную свободу, заточение и прочие прелести садомазохизма, в который так любят играть люди. Уныло выпивая недавно, около месяца назад в одной таверне, какой-то горе-советчик ему, глядя на кислую эльфячью рожу, посоветовал развеяться. Съездить там, например, в место, где ни разу не бывал. Боялся побывать вообще! Место такое на примете у менестреля было: Аль-Халеб. О том, что там процветает сбыт и торговля невольников он думал в последнюю очередь, а в первую о том, что архитектура и фольклор там, несомненно, должны быть крайне интересными. На тайаров, к тому же, смотри себе сколько угодно: а они, тайары, любопытное зрелище со стороны.
За две недели своего пребывания здесь Элрин, впрочем, насмотрелся на них на сто лет вперед.
- А твой белячок там как, кстати? - до слуха прохлаждающегося, сидя на земле лейара, долетели знакомые голоса: Доллик - нынешний его, так сказать, распорядитель, и второй работорговец, любящий почесать языком в перерыве. Разговоры у них обычно выходили уморительные, Элрин действительно бы оценивал их по достоинству, особенно остроумие, конечно, не находись он в нынешнем положении.
- Да сидит, ушами своими шевелит, как в воду окунутый все время. Не знаю я, когда он уже запомнит, что надо улыбаться потенциальным покупателям, а не изображать из себя полумертвого ёптыжа, - Доллик с досадой махнул рукой на Элрина, который предусмотрительно не поднимал на них глаз. Не любили здесь, когда какие-то плебеи в глаза тебе заглядывали. - И бить вроде жалко, красивый ведь, явно не камни воротить возьмут. Да тупенький, кажется, попался, - тут уже прорезалось сочувствие в голосе и менестрель нервно усмехнулся, скрыв этот жест ладонью.
Ну, правда. Две недели он, как и подобает, учился премудростям того, как себя надо вести с будущими хозяевами. Справлялся хорошо, говорили. Сбежать даже такому хитрозадому артистику как Элрину здесь представлялось очень маловероятным: вещи отобрали, нацепили какие-то рабские браслеты, на том, что не заклеймили, хотя бы спасибо. В общем, терапия избавления от депрессии шла полным ходом, в какой-то момент даже начало получаться, но потом, когда надежда отсюда свалить незамеченным разбилась("Как и моё бедное сердце!"), то лейар опять стух. А как далир, который обычно решает все свои проблемы словами, он надеялся лишь на то, что будущий его владелец войдет в его положение и за какую-нибудь плату всё же отпустит его. Или так, или никак - загнется, всё-таки, бедняга от тоски, как пить знай, эльфам-то это раз плюнуть.
- Нет у тебя просто педагогических талантов, неуч ты этакий, - отвечал собеседник Доллика. - Вот у меня бы он до обеда еще выучился себя нормально-то вести!
В процессе дальнейшего обсуждения профессиональных методик по обучению рабов Элрин всерьез подумал о том, что о деревянный стол Доллика вполне можно разбить себе голову. Даже подобрался поближе, морщаясь(ну что за неподобающее поведение, вы посмотрите на него)от того, как мерзко натирает голую кожу твердый песок. Его прелестную, столь лелеемую одежду тоже отобрали, в обмен выдали какую-то потрепанную тунику длиной чуть ниже колен - универсальная форма одежды для невольников, как он успел заметить. Ну, конкретно этому лейару от подобного не было некомфортно, он и в платьях на представлениях щеголял, да все равно досадно немного оказаться в таких рядах.
Суициду Элрина помешали. Он вздрогнул от радостного голоса Доллика, а потом безрадостно поднял взгляд на подошедших "покупателей". Они стояли против солнечного света и пришлось сощуриться(необучаемый ты рабишко, нельзя вам морщиться, да когда ж ты уже поймешь?!), чтобы разглядеть, кто же это был.
- Хорошего дня, прекрасные леди! - елейно пробасил Доллик, в неосознанном жесте потирая руки. - Я погляжу, вам пригляделся кто-то из моих? Отборные ребята, зуб даю, послушнее этих просто не найдешь!
Две девушки - маленькая блондинка с кудрявыми волосами и... "ребенком на руках? Серьезно?" и синеволосая русалка, как про себя уже успел прозвать её Элрин, стояли в нескольких шагах от Доллика и навеса, самого дружного и прелестного, под которым кто ближе, кто дальше, сидели рабы.
"Вообще женщины это неплохо. Как минимум в любовных делах мне надо себе это хоть иногда напоминать. А-а, проклятье, опять я за своё! Давайте, заберите меня отсюда, да дело с концом. Бесконечное солнце, оказывается, дурно влияет не только на кожу, но и на психику."

Часть мозга, отвечающая за немедленное-и-безвариантное-убийство-эльфов за последнее время обзавелась какой-никакой думалкой(никак, от другой какой полезной функции открутила), и стала вести себя попристойнее. Вот и сейчас, вместо того, чтобы идти к цели по трупам всех остальных, она только назойливо зудела "Ну давай... Ну чего ты тянешь... Давай совершим кровавое убийство!". И можно было бы ее игнорировать, только вот двигательная функция была связана с убивательной очень крепко, и никаким другим командам не подчинялась.
Ловким плавным движением Роксана перевесила Альриуса за спину, где тот, привычный, прочно закрепился, держась за плечи и рубашку вампирши. "Вот что интересно - ходить он еще не научился (задержки в развитии?), а висеть - так за милую душу. Элеонора, дорогая, мы вырастили ленивца, скоро на нем вырастет лишайник!". С усилием сконцентрировав внимание не на непосредственной жертве, а на ее охране, Касино смогла уловить лишь отсутствие в его речи слов "Сейчас я быстро уберусь с вашего пути, миледи". Игнорируя суетящуюся вокруг Элю, вампирша неспешно закатала рукава, поправила волосы, погладила по голове ребенка, нежно взяла работорговца за грудки, чуть приподняла его над землей и переставила на пару шагов в сторону. И белокурой молнией проскочила мимо него к эльфу.
Холодные даже на такой жаре, длинные белые пальцы сомкнулись на эльфячьей шее. Кажется, при желании ее можно было бы обхватить дважды - настолько тоненькой она оказалась. Роксана благодушно одарила эльфячность последним взглядом и наткнулась на большие серебристые глаза. Засомневалась и еще раз посмотрела. Пальцы медленно, один за другим разжались. Касино резко развернулась вокруг своей оси и посмотрела на подругу.
-Элеонора, нам нужен эльф!
-Ейф! - убедительно подтвердили из-за спины.
Успехи Роксаны-младшего в освоении речи были намного лучше чем в ходьбе. Помимо примитивного "мама-папа-Воксанааааа" (последнее не на шутку раздражало Касино), мелкий еще освоил разделение всех разумных существ на "ейфов", "ампивов" и "таливов", чем мастерски вводил в умиление всех окружающих.

Элрин уже без проблем оставался равнодушным к тому, что работорговец сладким голоском приписывал лейару на все вопросы только лучшие качества: и детей он любит, видит в них смысл жизни и обожает нянькаться, и поёт-то он соловьем, а еще и танцует замечательно, и ребенка может таскать на себе хоть весь день, сильный маленький пони... На последнем Элрин, признаться, все-таки немного скривился, рефлекторно потирая поясницу. Он свои способности знал. Вот лютню таскать - сколько угодно, она у него небольшая, легенькая, а ребенок - он же живой! Не деревяшка! Двигается всё время! Что делать-то, если его заберут? "Стоп, Элрин, полегче на поворотах. Вот это уже мышление конкретно раба. Двухнедельный курс подготовки, что ли, так в мозг въелся? Не "что я буду делать с ребенком", а "каким образом я свалю наконец-то обратно в свободную жизнь!" Ээээх..."
А вот мысль о лютне вызвала весьма раздраженные чувства в душе лейара. Её он лишился. Драгоценного подарка родителей, сделанного своими руками. Это было дорогое напоминание о том, что ему есть, куда возвращаться, и что его ждут. Теперь, скорее всего, её уже продали за крупную сумму, и кто-то другой трогает своими нехорошими пальцами серебристые струны... Это уже был ревностный порыв собственничества, который обычно испытывают мужья к своим женам. Вот только поделать-то Элрин ничего не мог. Сюда его доставили уже без лютни, и Доллик в глаза ее не видел.
- Ну, белячок, спой для леди, дай им послушать твой голос, - мягкий, но настойчивый голос работорговца вывел Рина из редкого состояния озлобленности. Однако презрительный взгляд, которым огрел лейар жалкого грубого человечишку, заставил того немного озадачиться, хоть виду Доллик не подал.
Что ж, Элрин поднялся, отряхнул свою тунику, выпрямился и прочистил горло. Взглянул на прекрасное чистое небо, потом по очереди на двух девушек, стоящих около Доллика. И запел. Время он, менестрель до мозга костей, даром не терял и здесь, и уже сложил трагичную слезливую балладу о жизни в рабстве, её-то он и решил исполнить. С одним "но" - пел он на лейарском, чтобы Доллик не потерял своё терпение и не избил его всё-таки чем-нибудь потяжелее за наглость. То, что этот охламон его родного языка не знал, было очевидно. Элрин старался. К пению он не мог относиться несерьёзно, поэтому певучий голос его звучал мелодично и чисто. В глазах работорговца явно отразилась наценка за столь талантливого раба, которую он ещё не озвучил.
...Vanya vendë, hepa hon nya
Ni yaresse an tye entulnyё
Cuile eccatrë ve sule
Nalla'a la, nai Isil
caluva tielyann...

Лейар взглянул в глаза девушке с волосами русалки, считая, что песню нужно посвящать тому, кто в тебе сейчас меньше заинтересован, и трагично сжал свою тунику на груди. Удивительно, но Доллик даже дал ему допеть, не прервав - то ли сам был зачарован пением, то ли хотел, чтобы молодые дамы полностью оценили происходящее по достоинству. В их познаниях лейарского он тоже сомневался, зато был уверен, что по его интонациям можно было понять, что душа героя песни тоскует и явно по драгоценному кому-то. Закончив, менестрель по привычке поклонился, улыбнувшись, и был вынужден вернуться на свое место. Решили бы эти прекрасные существа скорее, нужен он им или нет!

Отредактировано Elreen (24 Апр 2015 18:06:43)

Особой поклонницей менестрелей, их музыки, песен и прочего Роксана никогда не была, но невольно заслушалась. Лейарский не входил в число известных ей языков, а последнее время приходилось усиленно отмахиваться от желающих ее этому поучить. Но отрицать очарование эльфийского наречия она не могла. Да и никто не мог. Свидетельством этому послужил кошелек, протянутый молодой мамой. Глаза подруг ненадолго встретились, и в ответ на сомнения Эли о возрасте эльфеныша Рокс ехидно прошипела:
— Боишься совратить еще одного малолетнего эльфа?
Забрав кошелек, Роксана помахала подруге рукой, мол иди, я тут сама закончу и догоню, и повернулась к торговцу. Миловидно оскали... то есть улыбнулась, и чуть склонила голову, предлагая ему назвать цену. Кошелек оттягивал руку, намекая, что она может купить эльфа не торгуясь. Да и что там эльфа, с этой суммой в руках она могла спокойно приобрести себе самого торговца, и заставить его в костюме горничной щеткой из перьев стряхивать пыль с коллекции фарфоровых котят. Если бы у нее конечно была коллекция фарфоровых котят. Видение здоровенного, как шкаф, мужика в кружевном передничке порядком позабавило вампиршу, заставив ее улыбку растянуться от уха до уха. Твоя морда выглядит как приглашение на обед, где в качестве главного блюда - он, ты это понимаешь? Плохое начало для делового сотрудничества, а? Торговец неловко улыбнулся в ответ, и оценивающе уставился на кошелек в руках вампирши. Эй-эй, мужик, мои глаза здесь, если ты не заметил! Рокс насладилась этой фразой, пусть даже произнесенной мысленно, в полной мере. Использовать ее по прямому назначению у нее никогда бы не вышло - природа напрочь обделила ее какими либо формами.
— Это прекрасный выбор, леди, - соловьем залился тем временем торговец, - молодой, здоровый, талантливый...
— Я вижу, - грубо обрвала его Рокс, - сколько?
— Сто двадцать золотых, - выдохнул торгаш заведомо завышенную цену, с самым честным видом смотря в глаза вампирше. Девушка неодобрительно поцокала языком:
— Какой-то он у вас бледненький, худенький... совсем не выглядит на эту цену, - ей так и хотелось доверительно приобнять продавца и прошептать что-нибудь в духе "мальчик, я торгуюсь дольше, чем ты живешь на свете, сдайся, и возьми сколько я заплачу" но она боролась с этим желанием, - скажите, а он у вас девственник? - ласковая улыбка на лице вампирши трогательно дрогнула, намекая на особенную важность ответа на этот вопрос.