Мариона отправила свою содари к главным воротам эркона, чтобы она встретила Анхен и проводила её в дом. Сама хранительница ожидала Анхен в родовом доме Лордхардов, который по праву принадлежал ей. Отец хранительницы, будучи главой эркона, жил во дворце даннаннов, где Мари так же проводила большое количество времени. Безусловно, важных гостей, подобно деснице, стоило бы принимать в огромных мраморных залах со стенами инкрустированными самоцветами, но Мэй предпочла пригласить Анхен в дом, в котором выросла. Где их не будут окружать лишние далиры, вроде дворцового дозора. И к тому же откровенно традиционная обстановка дворца могла бы смутить гостей, не знающих ритуалов или обычаев эльхаров. Поэтому отец Марионы, Вивек-дан, тоже решил посетить дочь. Но вот уже около часа он и Мэй напряжённо разговаривали, ведь его не на шутку взволновала причастность дочери к КТС. Первоначальная цель разговора в итоге вылилась в давние накопившиеся взаимные претензии.
- Арнарианские духи! – даннанн в раздражённом ропоте бессильно вскинул руки. – Не будь я тебе отцом – подумал бы, что сама Лехья родила тебя на свет! – мужчина быстро приложил указательный палец к губам.
Мари с возмущением шикнула, повторив его жест «молчания», и вскочила с кресла:
- Зачем ты так, - с отцом сложнее всего удавалось сохранять самообладание. Особенно, когда больно ударяло его разочарование или недоверие. – Никогда не поверю, что тебя волнует, как мои действия трактуются по меривру.
- Я ещё даннанн этого эркона, хозяин дома и отец.
Они говорили на эспландиане и в их голосах звучали непримиримые нотки – всё это хорошо слышалось вернувшейся содари, которая сопровождала лейну Анхен Фейл. Эта комната являлась помещением для приёма гостей, поэтому в ней, по традиции, не предусматривались двери, только арочные проёмы, смотрящие на четыре стороны света. Над порогами входов висело по колокольчику. Содари, входя с восточной стороны, коснулась его рукой и вошла в комнату:
- Даннанн, Мари-хэйн, - девушка почтительно кивнула им.
Мэйди сразу заметила Анхен, но могла приветствовать её и говорить лишь после отца.
- Тель Фейл, - Вивек-дан приподнял к себе правую ладонь и чуть кивнул.
Мари повторила то же самое и скрестила руки на груди, гипнотизируя спину отца.
- Если бы я знал, что вы посетите эркон, то отложил бы дела совета. Надеюсь, вы извините мой скорый уход, но всё же хотел приветствовать вас лично.

Вивек-дану импонировали прямота и тон десницы, хотя он неоднозначно отреагировал на её назначение правой рукой короля. Он не ожидал ничего хорошего, к тому же из других эрконов Ауденвилля приходили различные вести и мнения. Отец Марионы откровенно считал, что все эти дела между лейной Фейл и начальником КТС, больше отдаляют её от корней, пусть сама она отрицала его беспокойство и уверяла в обратном.
- Дакина нарам, десница. Пусть духи ваших Отцов не оставят вас, - ответил Вивек-дан. - Вэссхэйн завтра, - оглянулся он почти у порога на Мариону.
Хранительница ничего не ответила, провожая отца недовольным и обиженным взглядом, которым впору смотреть совсем молодым девушкам, когда родители запрещают делать им вещи, не считая их взрослыми или достаточно ответственными. Она не понимала, почему отец становился всё злее и нетерпимее, чем раньше. Война? Или дела эрконов в Ауденвилле были не так хороши, как могло показаться. Тем не менее, Мэй не стремилась к разговору с ним, напротив: его брюзгливые укоры вызывали желание подзадорить его, смело отвечая или проявляя дерзость. Но она, как и всегда в детстве, приходила потом просить прощения.
Они остались наедине. Мэй стало немного неуютно, что Анхен пришлось стать свидетельницей спора с отцом, но не хотелось заострять на этом внимания.
- Ты вовремя, - резко выдохнула она. - Но, постойте, десница – да? – Мари хитро улыбнулась. – Где мои манеры. Вы сошлёте меня в Южные Копи или всё-таки стоит сделать реверанс? – она решила, что шутка немного отвлечёт её собственное внимание, и позволит перестроиться на нужный лад. – Только что бы ты ни решила – сначала расскажи, что ты задумала.
Анхен села и стала доставать какие-то бумаги. Мариона и сама хотела хоть мельком взглянуть в них, заглянув ей через плечо. Поэтому она встала рядом со стулом десницы, справа, но Анхен отвернула от неё текст, видимо желая сохранить интригу до конца. И…  «Она меня дразнит», Мэди ухмыльнулась. По мере того, как лейна Фейл читала указ, улыбка сошла с лица хранительницы: оно приобрело выражение холодной задумчивости, хотя неуверенно сомкнутые губы и изогнувшаяся правая бровь, выдавали её замешательство.
Она приняла оба пергамента из рук десницы и быстро пробежалась глазами по тексту одного из них. Молодая женщина решила, что самое время присесть. И, когда Анхен сказала последнюю фразу об увольнении из КТС, Мэй наконец нашлась с чего начать.
- Сюрприз удался, - коротко ответила она. – Но только из-за того, что это слишком внезапно, - уточнила Мари.
Ей не хотелось, чтобы Анхен подумала, насколько смешанных чувств сумела вызвать неожиданная новость. Эльхар действительно не понимала, почему Анхен приняла такое решение. Мэй и в КТС пришла сначала только из-за Дезмонда: без него она бы возможно многое потеряла, но тоже прожила бы счастливо советником эркона и окружённой светскими приёмами. Потом, конечно, у неё прибавился интерес к работе, и общине давало немало преимуществ… Однако жизнь в магических исканиях, теориях, создании нового, чем она занималась в тайной службе и в чём обычно состояло существование хранителя – усилило сомнение в необходимости что-то менять.
- Я не хочу оставлять КТС. Ты же знаешь, помимо роли мага поддержки, я люблю исследовательское дело, - на секунду она прикусила губу, ведь её слова имели оттенок несколько болезненной привязанности, и не только к службе. – Тем более личная охрана… Да, я же ни одного далира в своей жизни не убила. Почему ты приняла такое решение? Зачем тебе отряд? – спросила Мари. – И, кстати, почему только девушки? – уголки губ дрогнули в лёгкой улыбке. Хранительница заинтересовалась, может, потому что девушки будут действовать вовсе не силой, а там, где необходимы тонкость, ум и очарование?

Мариона, занимая важное место в управлении эрконом, благодарила духов, что ей не приходиться занимать место во главе стола. Пусть там сидят те, кто не боится создавать перемены, вызывая при этом бунты и войны. Лейна Фейл либо от рождения обладает способностью вести за собой, или не заглядывает вперёд и не оборачивается назад. Это пугало. Решение переформировать КТС в КСН, сразу же после войны, и набирать далиров, что по законам должны быть сосланы, принимать оборотней и полудемонов… Мари, в следствие немного иных законов общества эльхаров, никогда не относилась к другим с предубеждением, но всё же окружение и существование в Кипсбурге диктовали свои условия. Народ обязательно взбунтуется, охотники, правящие Дома, знать, магическое сообщество… Вот именно, кто знает, каким окажется наследник? Ведь и Её Величество Эламелла и принцесса Эрин, с теми, кто их поддерживают, не будут стоять в стороне. «Отцы, она сошла с ума, не иначе Лехья надоумила!» Но как сладко сжимала сердце мысль о возможности своего превосходства во всех играх и интригах, ей нравилось думать о неком соперничестве. Балы Кипсбурга превратятся в одну большую театральную постановку, иногда со срывом масок и покровов. Но те, кто хорошо исполнят свои роли в итоге получат заслуженные овации. Она решила пока оставить свои опасения, потому что Анхен ведь и сама наверняка понимает, какая жуткая и страшная ситуация грозит сложиться в королевстве. Она рассмотрела рисунок:
- Ты мне мстишь за что-то? И где эти юбки? – произнесла Мэй, взяв набросок формы личной охраны десницы. Она помнила как с трудом привыкала к службе в КТС, но в итоге на своём посту от формы освободилась. Хотя могла заменить брюки на юбку. Правда, агенты никогда её не носили, вне штаба или не на официальной части.
- Нет, ты, конечно, красиво рисуешь… - Мари примирительно улыбнулась. – Но ты не можешь со мной так поступить. Даже Тайлор не смог, - капризно добавила она. «Ему просто было всё равно, в чём мы будем ходить, если не требовался официальный вид. Тем более, КТС не должны были выделяться». – Анхен-тель, - игривым тоном обратилась Мэй, сощурив глаза, - ты же понимаешь, что первым делом я тогда велю портным сшить мне уйму вариантов и фасонов формы? Платье в свет – надевается только один раз. – Она засмеялась.

- Хм, теперь звучит ещё более соблазнительно, - Мари откинулась на спинку дивана и на весу, на расстоянии вытянутой руки, посмотрела на рисунок. – Только знаешь, лицо недостаточно скрыто. Самое главное остаётся на виду, как говорят эльхары: глаза – дух тела, ты можешь научить тело, но не всегда совладаешь с душой. Поэтому я бы предложила каждой девушке в соответствии с её индивидуальностью сделать маски, как освобождение духа от тела. И просто девушкам всегда нравится отличаться друг от друга. И, подумай, каждую маску можно наделить своим действием, подобно артефактам.
Мэй перевела довольный взгляд на Анхен. Хранительница стала похоже на заигравшуюся кошку. А ведь всего несколько минут назад где-то в глубине души в ней поселилось сомнение, теперь тщательно скрываемое и вытесняемое непреодолимым желанием келейных действий, с получением выгоды для их стороны.
- Понимаю, почему Кипским куколкам может пригодиться мужчина – вдруг, наследник интересуется мальчиками? – усмехнулась Мари. – Можешь не волноваться, у меня есть разные кандидатуры. 
Хранительница уже знала нескольких, кому сможет безоговорочно и без проверки доверить подобное занятие, три девушки находились в её эрконе. От мужских кандидатов требовалось всё то же самое, только они при определённых обстоятельствах должны были очаровывать дам, возможно, и свой же пол. Например, втереться в доверие наследника. Даже стать ему просто другом. Тут Мэйди давала себе отчёт, что влюблённый бывает не в силах рассказать многое предмету воздыхания, сколько подчас доверяет другу – целую жизнь. Они будут действовать с двух сторон. И если Анхен не любила интриги, то Мари в них понимала и умела плести. По крайней мере, ей хотелось так думать, а, значит, она как минимум, хотя бы знала и умела с ними справляться.
- Зато ты всегда знаешь, кто готов с тобой их обсуждать. Поэтому, если хочешь моё мнение, то Эламелла способна действовать не столь прямолинейно. Отравить наследника? Вполне. Или она для начала пожелает найти способ отдалить  от него его окружение, чтобы самой влиять на него. Так же найдёт девушку, чтобы та составила ему отличную партию. И кто знает, быть может, сам мальчишка в итоге станет водить всех нас за нос, в том числе королеву, - Мари коротко засмеялась.
- Интересно чем воодушевилась? Или кем-то? – её глаза хитро блеснули. – Не ждёт ли нас в ближайшее время новость о создании отряда Кипских Красавцев или Рыцарей? – хранительница расплылась в улыбке. Хотя прекрасно знала, что Мандрейк вряд ли одобрил бы для себя подобный ход. Ну, у всех же разные методы, мысленно пожала плечами Мэй.

Мари поддержала смешок Анхен, но засмеялась более открыто, так как её ничего не сдерживало, и не мешали никакие воспоминания или отношения с новоявленным королевским советником.
- Ему повезёт, если он окажется хотя бы не в его вкусе. В случае чего, Мандрейк сумеет выкрутиться, показав мальчику пару новых фокусов.
Мэйди задумчиво вздохнула. Казалось бы Анхен пришла только с одной новостью, назначением Мари на место начальницы 2К, а сколько событий и перемен вместе с этим должны были произойти. Изменения несло появление наследника. И не только борьбу правящих благородных семей, противостояние королеве Эламелле и принцессе Эрин, смятение в обществе, но и путь, по которому пойдёт их Королевство, что означало и разрозненность в рядах найлинского сообщества и появление разного рода недовольных, которые будут объединятся для собственных целей. Не стоило бы заглядывать так вперёд, ведь может случиться так, что Её Величество заручится большей поддержкой, значит, необходимо было и думать, как преподнести гражданам Кипа появление наследника. Это время станет запоминающимся в истории Кипского Королевства.
Другие перемены, куда более личные и волновавшие саму Мари, несло именно её назначение на пост начальницы 2К. Хранительница начала уже и лелеять фантазию, что мягко обволакивала её самолюбие и давала надежду на маленькое кратковременное торжество её любви к Тайлору – она представляла себе мимолётную сценку, что быть может Дезмонд не захочет её отпускать. «Это глупо. Нелепая наивность. Чепуха…», ответила Мэй самой себе одними из излюбленных слов Тайлора. Поэтому такими привлекательными вдруг показались слова Анхен, чтобы всё стало спокойно и можно было оставить свои дела. И внезапно та же мысль поразила её, только не теплом, а больно кольнула: что бы она ни делала, чем бы не решила заниматься, решив оставить бурную насыщенную службу – Дезмонд вряд ли пойдёт за ней, вряд ли её остановит.
Мариона молча встала с дивана. Когда её что-то волновало, она не могла сидеть на месте.
- Отойдёшь от дел и передашь всё Лиазу? Значит, ты никогда не думала, не связывала свою спокойную жизнь с… - Мэй резко остановилась, потому что поняла, что собирается спросить что-то, слишком сокровенное и личное. Остановилась, зная, что проводит параллели с собой. - … кем-то? – Её правая бровь сильно изогнулась.
Хранительница стояла за спинкой дивана, полубоком к Анхен, и сжимала кольцо на пальце. Она немного перефразировала свой вопрос, чтобы избавить десницу от лишних эмоций:
- Я хочу сказать, как ты себе представляешь жизнь, когда оставишь дела?  Что бы ты сделала в первую очередь, на что обычно не хватало времени?

Мэй обернула лицо к Анхен. Брови хранительницы были взволнованно сведены, она понимающе кивнула, ведь разделяла мысли Синей Розы в её положении единственной дочери, на которую возложены все надежды семьи и ожидания на продолжение традиций. Безрадостный разговор с отцом оставил гнев и возмущение: "Почему кто-то должен решать за меня мою судьбу?" Но долгая пауза Анхен, отразившаяся горечью не только в словах, но и на её лице, будто потушили вспыхнувшую свечу негодования внутри Мари: «Может, отец прав?» Откуда в такие моменты в ней просыпалось почтение к предкам и родителям? Наверное, это и есть та главная черта менталитета эльхаров, выражавшаяся в словах: «Ты связан со своими корнями, пока слышишь своих родителей». И хорошо, когда они живы.
Мэйди снова присела, слушая десницу Фейл. Синяя Роза в собственном цветнике. И Саламандра засмеялась вместе с Анхен:
- Дурачка? Я думала, мы говорим откровенно, - она с лёгким намёком изогнула брови, не сомневаясь, что десница поймёт, о чём речь. Хотя, по-женски, тот, другой, в чём-то и есть упрямый дурак. – И про тридцать лет ты говоришь так, словно год пролетит. Духи, через тридцать витков мне исполнится пятьдесят пять лет! Вот кому надо переживать! И морщинок прибавится, - Мэй задумчиво провела пальцем по лбу, совсем как Анхен когда-то, и улыбнулась.
А Синяя Роза в ответ хитро посмотрела на хранительницу, словно возвращаясь в то время, и своим вопросом так же сумела вывести Пламенную из спокойного и комфортного состояния. Мэй не знала, как ей правильнее ответить. С одной стороны она не была из тех, кто мнётся и стесняется своих чувств к мужчине, но что-то настоящее всегда держала внутри. Однако Анхен была с ней прямолинейна и уже давно не являлась для Мэй чужим далиром. Тайар ей всё-таки доверяла, раз решила сделать начальницей личной охраны. Может быть, и вправду стоит поделиться с лейной Фейл своими сомнениями и спросить совета? Ведь за все годы Мари не смогла приблизиться к Дезмонду даже на ту толику, какие отношения у него были с Анхен. При этом эльхар знала, что он иногда проводил вечера не один. В смятении и с уязвлённым самолюбием она пыталась понять, может ли это значить, что Тайлор относится к ней просто по-другому, или же полудемон настолько к ней равнодушен, что даже не может принять её на одну ночь? Мэй не считала себя потаскухой, но, сколько обиды она ощущала, думая, что достойна лишь его дружбы и снисходительной заботы. Хотя в данный момент, слова «бывший начальник» звучали более оптимистично, чем «бывший любовник», и, тем не менее, ничто не менялось.
- Если ты спрашиваешь, потому что госпожа Тайлор нашептала, какая я нахалка и чуть ли не живу у них… Так вот, Анхен-тель, мне ради этого пришлось научиться хоть немного ладить с детьми, - Мэй закатила глаза и помотала головой. – Зато я бываю в его доме. - Проговорила она и порывисто спросила: - Ты его давно знаешь, скажи, что мне сделать? Теперь-то мои руки не так связаны, я сама по себе и он не сможет заставить меня замолчать одним только взглядом, потому что он - мой начальник, - Саламандра усмехнулась.
А мысли Анхен всегда по замкнутому кругу вновь возвращались к работе. Духи, может, советнику Мандрейку так же тяжело как и мне? Поэтому они столько лет упираются рогами и стучат не в те двери? Только у меня нет этих сорока эльфийских лет!
- Конечно, я готова, лейна Фейл. Только не забудьте посвятить меня в свои чудесные планы, - ответила Мари уже наслышанная от десницы о юной Марии Литтеринг и её роли, но другая девушка была для неё загадкой.